Наш Современник, 2001 № 06

Западнический либеральный проект? Безусловно. Но либерально-государственный — в отличие от уже известного нам либерально-антигосударственного проекта Г. Явлинского и прочих “демократов”. Тот и другой предполагают вхождение в “цивилизованное сообщество”, но если “демократы” стремятся р а с т в о р и т ь в нем Россию при фактическом демонтаже государства, то Путин, по-видимому, хочет сохранить и даже усилить роль госструктур. В этом случае м о ж н о н а д е я т ь с я, что страна займет самостоятельное место в глобализующемся мире — разумеется, далеко не первое, но и не совсем уж унизительное для нее.

Подлинно державный проект левопатриотических сил даже не рассматривается в Кремле. Исключение его из числа обсуждаемых на государственном уровне — отчасти результат интриг кремлевского окружения Путина: показательно давление, оказанное на президента, когда он — в первый и последний раз — пожелал встретиться с А. Прохановым и В. Чикиным. С другой стороны, следует самокритично признать, что этот проект существует, скорее, в виде неких нравственных максим — благородных, бесспорных, внятных сердцу каждого патриота, однако слабо конкретизирован и проработан, прежде всего в экономической части. Не только кремлевские стратеги, но и простые люди (а ведь они и составляют социальную базу державного проекта) плохо информированы о нем. Если сегодня Путин предложит им схему: честь в обмен на желудок, да еще поманит картинками из жизни “бундесдойчей”, да еще зарплату хоть немного прибавит, оголодавшее за десятилетие реформ население, скорее всего, вполне осознанно выберет именно этот путь.

Точный расчет президента? Все зависит от двух условий: есть ли у Запада “свободные” деньги и захочет ли он вкладывать их в Россию.

 

РОССИЯ И ЗАПАД: “ОТ ТЮРЬМЫ ДА ОТ СУМЫ...”

Затурканное, затерроризированное демпропагандой массовое сознание россиян просыпается разве что в моменты острейших кризисов. В октябре 93-го мы кое-что узнали о “демократии” — в ельцинском исполнении. В августе 98-го нам объяснили азы экономики. Арест Павла Бородина в январе 2001-го — событие того же ряда. Кто бы ни стоял за ним, какое бы сплетение т а к т и ч е - с к и х интересов ни угадывалось на заднем плане. С т р а т е г и ч е с к и это ответ Запада на вопрос: что от него ждать России.

Бросились объяснять все техническими причинами — отсутствием диппаспорта, запросом женевской прокуратуры, судебными формальностями в Нью-Йорке. Как заклинание, повторяли: Америка не имеет никаких претензий к Бородину. Кого обманываем, господа?

Уже на следующий день — 19 января в газетах появился рисунок (фотографии в зале суда в США запрещены). На первом плане элегантный мужчина, отдаленно напоминающий госсекретаря России и Беларуси. Голова склонена, руки — за спиной. Наручники, в которых Бородина держали во время “выходов в свет” (даже в больнице), видимо, из деликатности не изображены. Зато запечатлен — занимает всю левую часть рисунка, царит над задержанным на судейском сакральном возвышении маленький человечек с кудрявой шевелюрой, воловьими глазами, “чаплинскими” усиками и прочими хорошо знакомыми чертами эмигранта “третьей” (а может, и еще какой-то) волны. Подпись гласит — цитирую по газете “Известия” — “Павел Бородин (в центре) предстал перед федеральным судьей Виктором Похорельским (слева) в ночь на пятницу”. Это была ночь и х торжества. Растянувшаяся без малого на три месяца!

Разбираться во лжи, которую громоздили все участники этого дела, бесплодно. Не говорю о Бородине: доводы его защиты оценит прокуратура. Доводы самой женевской прокуратуры и американской юриспруденции оценивать некому — они неподсудны. Однако ложь официальной Москвы, что это всего лишь юридический казус, досадный инцидент, что здесь нет противостояния на государственном уровне Америки и России (ибо США не рассматривают Бородина как госчиновника, не признавая легитимности Союза России и Беларуси), вызывает лавину вопросов. И прежде всего — с каких это пор государство, занимающее одну седьмую политической карты мира, нуждается в признании его легитимности со стороны?

Впрочем, п о л и т и ч е с к а я составляющая “казуса” Бородина в том и заключалась, что новая американская администрация с предельной, весьма болезненной для самолюбия Москвы и Минска, наглядностью продемонстрировала: с января 2001-го — да, нуждается! В новом году и в новом столетии Россия, Беларусь (а в перспективе и другие страны) должны испрашивать согласия Вашингтона на такое признание. Фактически получать ханский ярлык, как во времена татарского ига. Тогда, выезжая в Орду, князь не знал, вернется ли оттуда. В обычай вошло перед отъездом составлять завещание...