Наш Современник, 2001 № 08

Поэма, как видим, и по содержанию, и по концепции очень близка стихотворению, о котором речь шла выше. И поэт, видимо, предполагал включить его в поэму, может быть, в качестве пролога. К сожалению, она осталась незаконченной...

После памятной прогулки по Москве, когда Сергей изложил нам свою “космическую” теорию, минуло два-три года, а в нашей жизни — точнее, в истории земной цивилизации — произошло величайшее событие: в космос вторгся человек! Сергей торжествовал. Он буквально светился гордостью за Россию: русский ученый Циолковский обосновал возможность полета человека в космос, русский летчик Гагарин осуществил его! Поэму, замысел которой родился именно в те дни, он так и назвал: “Слово о Циолковском”.

...Вот он — учитель физики одной из калужских школ, известный в городе “фантазер”, “чудак”, удостаивается приглашения прочитать доклад “О звездах и пространстве” Дворянскому собранию Калуги. Дамы и господа смотрят на него, как на помешанного: увы, им не дано еще понять, что в нем осознает свое призвание “мятежный, гордый человек”:

— Я заявляю, господа,

Настанет время несомненно, —

С Земли межзвездные суда

Нас понесут во глубь Вселенной.

Как в колыбели,

Человек

Рожден Землей...

Но, в самом деле,

Кто заявил, что он навек

Остаться должен в колыбели?

Зал снисходительно молчит. Не понятый (в который раз?) и даже оскорбленный тупостью “просвещенных” господ, он покидает Собрание...

Идут годы, а он все еще один на один со своей дерзкой мечтой. И не только в Калуге — “во всей вселенной одинок”. Поэт глубоко сочувствует калужскому ученому-самородку и одновременно торжествует, теперь уже зная, что...

Не зря стремится к звездам гений.

И нужен будет небу он,

Как для Земли стал нужен Ленин.

Очень смелое сравнение, но отнюдь не случайное для поэта. Гениальный ученый-самородок и гениальный мыслитель-революционер, считал он, достойны друг друга, и должны стоять рядом.

 

* * *