Наш Современник, 2001 № 08

Хочется сказать: не спешите, господа! Особенно с “кораблем” — он ведь, случается, и тонет. А вот История — в нашем случае История литературы — сооружение непотопляемое. И на нем уже заняли свои места и Маяковский, и Орлов, не говоря уж о Есенине. И выбросить их за борт невозможно. К ним можно лишь прикоснуться (в смысле — перелистать), чтобы понять время, в котором они творили, и веру, которой они жили.

Словно предвидя трагические события конца ХХ века и в то же время не веря, что они могут произойти, С. Орлов от имени своего поколения, полегшего костьми на поле боя, в надежде быть услышанным на Суде Истории, говорит:

Мы за все заплатили сами,

Нас не может задеть хула.

Кто посмеет в нас бросить камень,

В наши помыслы и дела?

Кто решится, нам глядя в лица,

Пережитое отмести,

В справедливости усомниться

Нами избранного пути?

Увы, дорогой поэт, нашлись такие: и “усомнились”, и “посмели”. Посмели и камень в нас бросить, и отвергнуть избранный нами путь. Это не значит, что они, “посмевшие”, открыли новый путь, — нет, они просто, как говорит народ, развернули оглобли назад... Но стоит напомнить им: цивилизация знает одно направление: вперед и выше! Попятное движение и тем более повторение — не что иное, как насилие над нею, которого она не терпит.

И когда поэт признавался: “Трещит башка от размышлений”, наверное, были эти размышления и о том, что смутно, но уже угадывалось в поведении — нет, не простого народа — вождей, и переполняло душу его тревогой. Именно о ней, этой тревоге, стихотворение, написанное им незадолго до смерти. Есть необходимость привести его полностью:

Христос распят, но жив Иуда,

И всходят над землей кресты.

На свете будет жить Иуда,

Покуда будут жить христы.

И молоток стучит со злостью,

Ища Христа среди людей:

Ведь надо же в кого-то гвозди

Вбивать, когда полно гвоздей.

Стучит старательно Иуда,

Летит серебреник на стол.

Ах, если бы случилось чудо

И все-таки Христос пришел!..

Пришел не так, как приходили

Все возвращенные с креста,

А в здравой памяти и силе

Ко всем, в ком совесть не чиста.

Доводилось слышать, что гражданственность, публицистичность стихов С. Орлова о Ленине, о партии, о времени, в котором он жил, не характерны для него как поэта, что они большей частью все-таки дань традиции и даже конъюнктуре.