Наш Современник, 2001 № 12

Я же очень устал: много было работы в МГУ: защиты по дипломам, выступление оппонентом по одной диссертации. Стихов не писал, но вечерами перебирал стихи, которых нет у Вас в рукописи, и кое-что подобрал. Должен сразу же сказать, что это не означает, что их нужно добавить, я просто так решил послать несколько из них, думая, что, может быть, Вам они покажутся интересными. Буду рад, если найдете время и позвоните. Я вечерами, как правило, с очень редкими исключениями, дома. Мой поклон Вашей жене и сыну (я их знаю по голосам по телефону, голоса у них очень милые, хорошие, и мне было с ними приятно разговаривать). Прочел в “Лит. газете” статью о Солоухине, где (она написана к его 60-летию) А. Вознесен. дает ему “братскую руку” и говорит, что нужно поэтам жить в мире. А я и не знал, что они, т. е. я имею в виду “направления”, так уж были далеки друг от друга. Прочтите эту статью, Вам, наверное, она будет интересной.

С глубоким уважением

В. М. Василенко

Простите за несколько сумбурное письмо: очень неважно себя чувствую, видимо, дело в погоде, а к этому еще и + мой возраст.

Далее следовали стихи, не вошедшие ни в одну из книг В. М. Василенко и публикуемые впервые.

 

 

Ветер и поэт

... Чтоб я тебя да не знал!.. ты лишь сама тень...

Г. Сковорода

Помню. Давно это было.

Не сохранился тот дом.

Ветер подул, окно растворил он,

хлеб засорил табаком,

чарку с вином опрокинул.

“Что же ты здесь натворил?

Где отыскать мне причину?

Кто тебя в дом пригласил?

Тень ты всего лишь, а сразу

сколько наделал мне бед,

все не окинешь и глазом!” —

крикнул, разгневан, поэт.

“Я и добра же податель, —

ветер промолвил в ответ, —

тело имею, приятель,

тени без тела ведь нет.

Пусть я невидим, но сила

движет моим естеством,

смелость дала, окрылила,

вот и влетел я в твой дом!”

 

 

На древнегреческую глиняную статуэтку,

изображающую сфинкса

 

Сфинкс задумался, но о чем?

Неужели вновь вспомнил Эдипа?

Всех веков потерял он счет

и куда так странно глядит он?

Лик прекрасен, но лапы льва

и орлиные острые крылья,

а вокруг небес синева,

вот что древние сотворили!

 

 

На картину Д. Левицкого

“Ен. Хрущева и Е. Н. Хованская”

Приятна эта встреча,

легка, как менуэт.

Густеет сумрак. Вечер

струит закатный свет.

Насмешлива улыбка,

и как ответить ей?

Движения так гибки

и ясен взор очей.

Начало ли романа

или совсем не то?

И все же, как ни странно,

припомнился Ватто.

 

 

Спас преображения

Станиславу Юрьевичу Куняеву

Было тихим зари рожденье.

Шелест слышался птичьих крыл.

Ведь сегодня Преображенье, —

вспомнил я и окно раскрыл.

Пахло яблоком, свежим сеном,

и такая была благодать: