Наш Современник, 2002 № 05

Однако Казахстану и Армении предшествовали Греция и Украина. Офи­циальное приглашение посетить Грецию президент страны Константин Стефано­пулос сделал папе во время своего визита в Ватикан в начале 2001 года, сам же визит состоялся в начале мая. На какие-то сложности, возникшие в этот промежуток, таинственно намекнул уже во время пребывания папы в Киеве пресс-секретарь Ватикана Наварро-Валлс; отвечая на вопрос о возможности посещения папой Москвы, он ответил, что за два месяца до поездки Иоанна Павла II в Грецию она представлялась почти невозможной, “но потом все изменилось” (“Радонеж”, №11—12 (114) 2001 г.).

25 апреля и 2 мая в Афинах состоялись предводительствуемые духовенством митинги протеста, в день же прибытия папы над многими храмами плыл погребальный звон, стены монастырей оделись в траур, а 4 мая в аэропорту “Спата” понтифика не встречали ни патриарх, ни Афинский митрополит. Элладская Православная Церковь выступила также против традиционного целования папой земли, однако одна монахиня (утверждают, что самочинно, но позволительно усомниться в этом) все же поднесла ему горсть. В целом визит состоялся как паломнический (а для паломничества, подчеркнул митрополит Христодул, “он не закрывает дверей”) и пастырский, т. к. встречи Иоанна Павла II с верующими ограничились проживающими в Греции католиками. Тем не менее двери Греции раскрылись для него, что дало возможность огласить покаяние Рима, и это было главное — жест уже вошел в историю. Население же в целом, несмотря на впечатляющие демарши духовенства, оставалось спокойным, молодежь — нередко спокойно заинтересованной, о чем мне известно от непосредственных свидетелей событий. Тем самым не будет преувеличением сказать, что теперь и Греция стала одной из “станций” на папских маршрутах, призванных в физическом пространстве планеты засвидетельствовать вселенское присутствие Римско-Католической Церкви. Впечатление усугубило посещение понтификом знаменитой мечети Умайяд (Сирия) — первое за всю историю, что имело особое значение и в контексте восходящей роли ислама, и, конкретнее, грядущей поездки в Казахстан, где апостольский нунций архиепископ Мариан Олесь за месяц до прибытия папы в эту страну ознакомил казахстанцев с отношением папы к исламу.

Но до Казахстана, после отдохновительного триумфального посещения Мальты, последнему предстояло самое серьезное испытание — испытание Украиной.

*   *   *

Если в Греции события XIII века — уже далекая история, к тому же не имевшая продолжения в каких-либо вопиющих актах утеснения греков латинянами, да и память о Четвертом крестовом походе не помешала греческой духовной интеллигенции после падения Константинополя в 1453 году в массе своей устремиться в Италию, а не на единоверную Русь (что своей причиной имело прежде всего отсутствие комплекса этно-цивилизационного превосходства западноевропейцев по отношению к грекам), то на Украине все обстояло существенно иначе. Противостояние унии здесь все еще кровоточащая история, дожившая до конца ХХ века, а само это противостояние было на протяжении всего времени отмечено резкими чертами не только религиозного, но и этносо­циального противоборства. Отношение польских магнатов и шляхты, равно как и польского духовенства — а именно оно стало в Малороссии передовым отрядом Рима, — к восточнославянскому населению, в особенности же к простонародью, мало чем отличалось от отношения рыцарей Тевтонского ордена к самим полякам. С той лишь разницей, что речь здесь шла еще и об иноверном “быдле”, и потому сегодня не только от представителей УПЦ МП (“москвофилов”) можно услышать хрестоматийные строки Шевченко:

 

Ще як були ми казаками,

А унii не чуть було,

Отам-то весело жилось!..

Аж поки iменем Христа

Прийшли ксьондзи i запалили

Наш тихий рай. I розлили

Широко море сльоз i кровi,

А сирот iменем Христовим

Замордували, розп’яли...*