Наш Современник, 2002 № 12

10 сентября. Четыре недели пробыл в Сибири. Еще одна сказка закончилась. А что это, как ни сказка, — мое путешествие на улицу Озерную к тому дому, который я покинул 45 лет назад и который узнать невозможно.

3 октября. В старости Плутарх писал о своем родном городе Херонее: “Я живу в маленьком городе и, чтобы он не сделался еще меньше, охотно в нем остаюсь”.

Так бы нам всем оставаться: в неприметных маленьких городках, в деревнях. А мы даже в старости любим шум и толкотню.

 

23 октября. Никто не заметил, что в Анапе состоялось важное событие! В кои-то веки вспомнили о матери Марии, знаменитой монахине, погибшей в 1945 году далеко от родины в Равенсбрюке. Она родом из Анапы, из семьи казачьей, знаменитой, Пиленко. Краснодарцев не пригласили. Между тем из Франции приезжали родственники Елизаветы Юрьевны (матери Марии). В средствах массовой информации царила великая тишина. Только в Анапе расспрашивали, печатали что-то. Поразительно? Да нет, мы уже привыкли к непочтению, к безразличию “разных общественных кругов”. История, как говорится, закончилась.

Этой же осенью исполнялось 90 лет памятнику запорожцам в Тамани. Не вспомнили, ни одного цветочка не положили к подножию, ни слова по радио, по телевидению, в газетах. Казаки переизбирали атамана, и на сборе тоже ни слова. Ни одной книжки не вышло, ни одного сборника о казачьем прошлом, ничего. И фотографией гордого запорожца не похвалились. На скромном банкете в честь 190-летия Кубанского казачьего хора Н. И. Конд­ратенко опять говорил о русских; говорил о том, что русские уже боятся или забывают признать достоинство свое, само существование и проч. Не понимаю, кто помешал превратить 110-летие со дня рождения анапчанки матери Марии в событие духовное и кто мешал сплотиться вокруг памятника запорожцам в Тамани.

 

Александр Сегень • "Началохудожник" Дионисий (Наш современник N12 2002)

Александр СЕГЕНЬ

“НАЧАЛОХУДОЖНИК”

ДИОНИСИЙ

(К 500-летию росписей Ферапонтова монастыря)

 

Великий век Ивана III. Век обретения независимости Руси от ордынского ига, когда после победы в Стоянии на Угре московский государь стал именоваться державным и самодержавным, то есть ни от кого не зависящим. Отсюда Русь становится Россией, выходящей на освоение огромных просторов востока, расширяющейся на запад, север и юг. Это век великих потрясений, жестоких столкновений разных религиозных, общественных, философских и культуро­логических идей.

В живописи это, бесспорно, был век Дионисия, одного из столпов русского изобразительного искусства. Человека, в чьем творчестве ярко выразилось его время — время становления нового Русского государства. Иконописца, который, в отличие от своих предшественников, был не монахом, а простым мирянином. Свято, почти по-монашески соблюдая все уставы Православной Церкви, он при этом был женат и имел детей, двое из которых стали его учениками и впоследствии тоже прославились как замечательные изографы.

По решению ЮНЕСКО 2002 год объявлен годом Дионисия. Прошло пятьсот лет с тех пор, как он работал над созданием своего вершинного творения — росписи собора Рождества Пресвятой Богородицы Ферапонтова монастыря, этой величественной симфонии в иконописи. Симфонии, которая стала своеобразным гимном победе над страшной ересью, бушевавшей на Руси несколько последних десятилетий XV века.

Во главе ереси стоял Федор Курицын, дьяк Посольского приказа, то есть, говоря современным языком, — министр иностранных дел России. Ему много и подолгу приходилось бывать в Европе. При дворе венгерского государя Матьяша Хуньяди он дружил с сыном знаменитого Дракулы. Именно перу Курицына, по мнению многих ученых, принадлежит самое первое литературное произведение об этом румынском князе — “Повесть о Дракуле”, весьма популярная на Руси, особенно ее уважал внук Ивана III — Иван Васильевич Грозный. И вот, этот Федор Курицын стал номинальным главой ереси, последователи которой впервые в русской истории были преданы сожжению.

В исторической науке принято именовать эту ересь по-разному. Самое распространенное название — ересь жидовствующих. Многие ученые именуют ее новгородско-московской ересью. Иные — ересью антитринитариев, то есть — отрицателей Святой Троицы. Но все эти наименования неполноценны. Еретики выступали не только против Троицы, их учение было обширно и многогранно. Географическое — новгородско-московское — обозначение явно хромает. Все равно как если бы фашизм именовать итальянством лишь потому, что он зародился в Италии. Наконец, и само слово “ересь” не соответствует размаху этого явления. Ересь подразумевает отклонение от догматов учения, а здесь налицо борьба против самого учения, против всего Нового завета. И можно было бы предложить называть представителей этого религиозного направления ветхозаветниками.