Наш Современник, 2006 № 02

Возникает вопрос — почему? Было в договоре секретное положение, по которому Россия обязывалась изгнать войска Антанты, а германское правительство в случае необходимости обещало для этой цели помощь своими войсками. Ну а войска Антанты к тому времени тесно переплелись с белогвардейскими армиями, так что Германия как бы обязывалась помочь коммунистам разгромить белых.

Примечательное обещание! Никто не знает, выполнили бы его немцы или опять обманули бы Москву. Ленин в те годы говорил, правда, по другому поводу, что иная политическая и военная поддержка бывает похожа на ту, которую оказывает веревка повешенному. Поддержкой России такого рода были договор с немцами в Брест-Литовске, а затем “Дополнительный договор” от 28 августа 1918 года.

Через месяц, однако, Германия была разбита Антантой и запросила мира. А еще через месяц и десять дней в Германии началась долгожданная революция. Перед Россией открылись новые перспективы. От противоестественного сотрудничества с кайзером теперь, как казалось, можно было переходить к вполне естественному союзу с социалистической Германией. “Правда” публиковала по этому поводу ликующие статьи.

На VII съезде партии Ленин объяснил стране, что в войне формальными соображениями связывать себя нельзя. “Смешно не знать военной истории, не знать того, что договор есть средство собирать силы. Я уже ссылался на прусскую историю. Некоторые, определенно как дети, думают: подписал договор, значит предался сатане, пошел в ад. Это просто смешно, когда военная история говорит яснее ясного, что подписание договора при поражении есть средство собирания сил” (ПСС, 36, стр.31, издание 5).

Говоря такое, Ленин не мог наверняка знать, чем закончатся договоры с немцами для России. История, однако, оправдала его. Коммунисты сначала отбросили кабальные договоры с Германией, а потом в итоге Второй мировой войны вернули России почти все, что принадлежало ей ранее на западе и на востоке. Нынешняя едкая критика действий Ленина и коммунистов в те годы имела бы под собой почву, если бы Советская Россия не отыграла все то, что первоначально была вынуждена отдать. Она вела игру с большим риском, но в конце концов выиграла.

Нынешние правители России отдали намного больше, чем Ленин, и главное, не собираются ничего отыгрывать назад. Смешно слушать их сентенции по поводу непатриотичности, авантюризма и безответственности советской власти в делах с Германией. Кому-кому, а только не героям Беловежской пущи, для которых мысль о восстановлении Советского Союза, то есть прежней 1000-летней России — это “сапоги всмятку”, рассуждать об этом.

Хмурый рассвет

Из немецкой революции вскоре получился, как известно, пшик. Злые языки говорили, что случилось это потому, что революцию делали немцы, которые по определению никогда за всю свою историю революционерами не были, а были верноподданными Их Величеств — резонерами, филистерами, философами, ландскнехтами, всем чем угодно, кроме бунтарей. Едва начавшись, революция в Германии, в отличие от российской, стала развиваться не по восходящей, а по нисходящей линии.

Главной причиной такого конфуза было, конечно, то, что через два дня после немецкой революции мировая война закончилась. А революция и в России, и в Германии была прежде всего возмущением народных масс против войны. Она, а не вопрос о земле для крестьян, вывела на улицы возмущенные толпы и создала революционную ситуацию. Если бы Россия вышла из войны в феврале 1917 года, вряд ли большевикам удалось бы взять власть. Но Керенский и Милюков совершили роковую ошибку, продолжив войну. Германия же, не успев восстать, тут же получила мир. Этот мир принесли ей немецкие меньшевики — социал-демократы Эберт, Шайдеманн и прочие, никогда, как и наши меньшевики, никакой революции не желавшие. К тому же в тот момент компартии в Германии не существовало, Она создалась лишь в конце 1918 года и была мало дееспособна. Ее лидер Карл Либкнехт был блестящим оратором, но никудышным организатором и полководцем. Немецкая коммунистка Роза Люксембург была прямой противоположностью Ленину, почти что “анти-Лениным”, противницей захвата власти иначе как путем ясного волеизъявления подавляющего большинства “пролетарских масс”, их сознательной поддержки взглядов, целей и методов борьбы “спартаковцев”. В Германии, одним словом, своего Ленина не было. Расправиться же с Либкнехтом и Люксембург не составляло большого труда.

То, как немецкая революция задохнулась, еще не успев как следует начаться, многие годы не могли взять в толк ни сами немецкие коммунисты, ни Москва. Все ждали продолжения, говорили о задержке темпа, но не сомневались в неизбежности окончательной победы. И всё же надежду на мировую революцию под руководством умных, богатых и цивилизованных немцев пришлось отложить на неопределенное время и искать самим решения своих проблем и трудностей, каковых было совсем немало. Вышедшая из гражданской войны Россия едва дышала.