Наш Современник, 2009 № 03

во, ориентированное на продолжение роста этих доходов, — от автомобилестроения до некоммерческих проектов, осуществлявшихся богатыми людьми "для души" (от ресторанов, где никто не обедал, магазинов, где никто не покупал, и журналов, которые никто не читал, до общественных движений).

Поднимается вторая волна — из-за сокращения экспортных доходов.

На очереди третья волна — связанная с сокращением бюджетных доходов. Аналитики учитывают лишь последствия падения цены на нефть и замедления роста до официально признаваемых 5,5%. На самом деле этот уровень недостижим: если в 2009 году удастся избежать спада, это уже будет феерическая удача. Сокращение доходов бюджета сократится и из-за снижения собираемости налогов.

Помимо описанных трех волн, спрос будет постоянно "съедаться" растущей из-за монополизма инфляцией.

Сокращение спроса в отсутствии действенной поддержки государства будет "выкашивать" предприятия, а каждое сокращение производства означает дополнительное — и неравномерное по отраслям и регионам — сжатие спроса и новые банкротства, каждое из которых способствует новому сокращению производств.

Ситуация будет усугублена политикой Кудрина — Игнатьева, создавшей в стране искусственный дефицит денег за счет вывода государственных активов в банковские системы Запада. Из-за глобального финансового кризиса западные банки перестали давать нам в кредит наши же деньги — и это многократно усугубляет сжатие спроса, вызванное вползанием мировой экономики в депрессию.

В результате экономика уже начала, как в водоворот, затягиваться в спираль деградации, в которой вызванное сжатием спроса сокращение производства обусловливает новое сжатие — и новый производственный спад. Именно так развивалась в США Великая Депрессия.

Единственный выход из нее, нащупанный Рузвельтом и обоснованный Кейнсом, — поддержание необходимого экономике уровня спроса за счет наращивания государственных расходов и рефинансирования экономики Центральным банком. Однако отсутствие финансового контроля (который политически невозможен, так как поневоле ограничит коррупцию — основу государственного строя, созданного в России в 2000-е годы) направит расходы государства не на поддержку экономики, а на спекулятивные рынки, в первую очередь — валютный. Результат — ослабление рубля, что ускорит инфляцию (а следовательно, и сжатие реального спроса) и усилит дезорганизацию экономики.

Ситуация будет усугублена энергичными действиями различных клептокра-тических группировок, использующих кризис для захвата чужой собственности. Алчность и безграмотность не дадут им понять, что сегодняшние активы России не имеют ясной перспективы: захваченный завод не будет давать прибыль за счет наращивания производства в ходе импортозамещения, как в 1999-м и начале 2000-х годов, но столкнется с огромными трудностями со сбытом, как в начале 90-х. В результате передел собственности дезорганизует экономику не только сам по себе, но и в силу того, что значительная часть активов будет захватываться у менеджеров, приобретших за последние годы навыки управления коррумпированными чиновниками, даже не задумывающимися о необходимости управлять собственностью и способными лишь разворовывать ее. Они думают, что захватывают будущее богатство, — а сами захватывают будущие проблемы. Но работающим на захватываемых предприятиях от этого не легче.

Социальные последствия

"Средний класс" размывается с прошлой осени, когда вызванная монопольными злоупотреблениями и удорожанием кредита инфляция вышла из-под контроля правительства. Так, по данным центра Левады, в октябре 2008 года 8% населения испытывало нехватку денег на покупку еды (то есть были нищими), а еще 77% испытывали нехватку денег на покупку простой бытовой техники (то есть были бедными). Доля же россиян с уровнем потребления среднего класса (испытывающих нехватку денег для покупки автомобиля, но не простой бытовой техники) сократилась с октября 2007 по октябрь 2008 года с 17 до 15%.

По данным маркетологов, включающих в категорию лиц с уровнем потребления среднего класса тех, кому оно доступно лишь на основе потребительского кредитования, доля этой категории в общей численности населения России сократилась с мая 2007 по май 2008 года с 25 до 18%.

В первой половине 2008 года, еще до перехода кризиса в острую фазу, реальные доходы населения, по официальной статистике, снизились в 6 регионах России, в том числе и в Москве.

Даже в структурах, которые выстоят в кризисе, вероятно снижение доходов работников — как в виде прямого сокращения выплат в связи с кризисной ситуацией, так и неявного урезания соцпакетов, льгот и бонусов. Ухудшение экономического климата ударит по деловой активности в целом, что сократит возможности дополнительных заработков, пока еще весьма широких в крупных городах.

В этих условиях неизбежно обострение сепаратистских тенденций, причем не только в национальных республиках (Северного Кавказа, в Татарии, Башкирии, Якутии и Тыве), но и в Сибири, в первую очередь, на юге Западной Сибири.