Наша компания

Отстучали под колесами сортировочные стрелки, проплыли мимо водонапорные башни и угольные ямы, и поезд заскакал по рельсам легкими дачными вагончиками.

Леонид Аркадьевич и Гарька молчали, смотрели в окно. Густой паровозный дым опадал низко на землю, и козы, привязанные к колышкам на лужайках и в рощах, отворачивались от него, мотали в неудовольствии головами. Ребята-пастухи приветственно подкидывали фуражки. Пересекли узкую речушку, сплошь усыпанную рыболовами. По шоссе, соревнуясь с поездом, мчалась полуторка.

Леонид Аркадьевич спохватился: ведь Гарька уже ничего не жует.

— Ты есть не хочешь?

— Нет, — ответил. Гарька. — А вы?

— Я тоже не хочу. Ты, когда захочешь, скажи.

— Скажу.

У Леонида Аркадьевича в кармане пиджака были два яблока. Ими он надеялся поддержать Гарьку, если тот неожиданно проголодается, пока они устроятся в Черемушках с едой. Гарьке о яблоках было известно. Еще на вокзале он поинтересовался у дядьки, отчего это у его пиджака так оттопырен один карман.

На ближайшей станции Гарька сказал, увидев, как из шланга поливают платформу водой:

— А я тоже поливал из кишки улицу. А вы, дядя Леня?

Леонид Аркадьевич пристально сквозь очки поглядел на платформу и ответил, что как будто никогда прежде не поливал из кишки улицу.

— А яблоки вы как едите? — неожиданно спросил Гарька. — Я — вместе с косточками.

Леонид Аркадьевич сказал, что предпочитает есть без косточек, но он понял, в чем дело; достал из кармана яблоко и протянул Гарьке. Гарька взял яблоко, поблагодарил и начал грызть, побалтывая ногами.

Покончив с яблоком, Гарька перестал болтать ногами и завел разговор со стариком соседом: попросил примерить его очки, потому что они были в тяжелой роговой оправе и имели гораздо более внушительный вид, чем очки у Леонида Аркадьевича — маленькие, с тонкой металлической окантовкой.

Старик очки дал. Гарька напялил их себе, но ему не понравилось: было мутно видно, а он думал, что будет как в бинокль.

Гарька от безделья пересчитал в вагоне окна, прошелся между скамейками, внимательно разглядывая пассажиров, успел раза два стукнуться обо что-то лбом и в конце концов задремал, привалясь к старику.

На одной из остановок паровоз резко толкнул вагон; Гарька проснулся, вздохнул и сказал:

— А почему вы яблоки едите без косточек? С косточками вкуснее.

Леонид Аркадьевич молча протянул Гарьке второе яблоко.

Солнце заволокла большая туча, и полил дождь. Вначале он заскользил по окну легкими косыми каплями, потом отяжелел, выпрямился и ударил по земле гулким частым проливнем. Вспенились, потекли пузырчатые потоки, пригнулись деревья, легла на землю трава. Даль исчезла в мутном водяном вихре.

Поезд приближался уже к Черемушкам, а ливень все не стихал. Сквозь водяную завесу показались очертания платформы.

Леонид Аркадьевич и Гарька взяли чемоданы, попрощались со стариком и сошли с поезда. На платформе укрыться от дождя было негде.

— Побежали! — озорно крикнул Гарька.

— Куда?

— Под дерево!

Леонид Аркадьевич кивнул, и они припустились с платформы к ближайшим деревьям.

Гарька мчался во весь дух, легко, точно кузнечик, перемахивая через лужи.

Леонид Аркадьевич бежал, громко отдуваясь, высоко расплескивая грязь, а когда перепрыгивал через лужи, то в чемодане у него что-то хрюкало.

«Наверно, какие-нибудь древние греки», — решил Гарька. Он знал, что Леонид Аркадьевич вечно копается в старинных и очень увесистых книгах.

Выбрали осину и устроились под ней. Запахло влажными листьями и подгнившими корневищами. Дождь шумел в листве дерева, осыпаясь с него на землю. Водой примяло кустарники и цветы.

Вскоре из-за тучи проглянуло солнце и запалило лес теплым светом. Плеснули последние струи дождя. Деревья, травы, цветы начали пить чистую дождевую воду, вбирать в себя этот теплый солнечный свет.

— Теперь грибы полезут, — сказал Гарька и предложил: — Дядя Леня, пойдемте в поселок напрямик через лес.

— Пойдем, — согласился Леонид Аркадьевич.

Ему самому хотелось надышаться мокрым свежим лесом, хотелось ломиться напрямик через чащу, без дорог и тропинок.

Гарьке первому посчастливилось обнаружить гриб — желтую сыроежку, треснутую, словно заячья губа. Гарька был в восторге, Леонид Аркадьевич сохранял спокойствие до тех пор, пока сам не нашел у коряжистой моховины стайку лисичек.

Он поставил чемодан, снял очки, подышал на них, обтер платком и вновь надел, после чего, поддернув брюки, опустился на корточки и выбрал из моха грибы.

С этого момента Леонида Аркадьевича, как говорят охотники, «захватило и повело в угон».

Он обломил себе палку и начал ворошить кучки лежалой листвы, ковыряться среди зарослей папоротника, внимательно осматривать места порубок, заглядывать в темные ельники.

Грибов все прибавлялось: рыжики, подберезовики, подосиновики.

— Куда их складывать? — растерялся Гарька. — Может, сделаем из рубашки мешок?

— Из рубашки не годится, — сказал Леонид Аркадьевич. — Лучше используем майку.

И он вытащил из своего чемодана майку, низ ее завязал узлом, а из плечиков получились ручки, как у кошелки.

Гарька тащил теперь самодельную кошелку с грибами, а Леонид Аркадьевич — чемоданы.