Наша личная война

- Мы рядом, - подтвердил старший боец, снимая с пленника наручники. Если что - шумнешь.

Бойцы вышли. Пленник с минуту таращился на радужный газовый шарик* в углу и растирал запястья. Привыкнув к освещению, он рассмотрел меня и вздрогнул. Узнал, красавец.

______________

* Импровизированный светильник местного значения. Газа в этих местах хоть... нет, просто очень много. А с электричеством - проблемы. Поэтому все освещаются вот таким образом. На выход газовой трубы надевают сплетенный из асбестовой сетки кокон, легонько открывают вентиль и поджигают. Светит не хуже неоновой лампы, с непривычки режет глаза.

- Это ты?

- Это я, - я не стал отпираться. - Вот пришел с тобой поговорить.

- Шайтан, - пробормотал парень - без особого, впрочем, фанатизма в голосе. - Шакал...

- Не угадал, - не согласился я. - Костя. Просто Костя. Тебя зовут Заур - я в курсе. Так что, будем общаться.

- Не буду... - парень говорил очень тихо. Был он бледен и вообще выглядел неважно - как будто только из реанимации притащили. Взгляд потухший, к жизненным ценностям - абсолютно никакого интереса. Знакомая картина.

- Угу, понял. - Я распахнул дверь диспетчерской и навел справки: Кормили его, нет?

- Командир сказал - кормить, - старший боец пожал плечами. - Мы давали. Так он, падла, не жрет ничего.

- Ясно. А притащите-ка нам пару стаканов сладкого чаю и четыре бутерброда с курятиной.

- Может, сразу шлепнуть его? И продукты переводить не надо...

- И кусок сала, - добавил я. - Там у вас сало есть...

- О! - обрадовался старший боец. - Так бы сразу и сказал! Давай, малой, одна нога тут...

Пока боец ходил за едой, я молчал. Взгляд пленника стал осмысленным, в нем сквозили напряженная враждебность и страх ожидания какой-то пакости. Умереть мы, разумеется, готовы. Но вот сало...

Боец притащил чайник, два стакана и бутерброды. Кусок сала водрузил на середину стола, зловеще ухмыльнулся и вышел.

- Приятного аппетита...

- Я хочу, чтобы ты поел, - сказал я. - Завтра ты нам будешь нужен здоровым и крепким. Ты сколько уже постишься?

- Сразу убивай, - с тоскливой обреченностью заявил Заур - сейчас он был даже не бледный, а серо-зеленый, кадык подпрыгивал к подбородку, выдавая подступающую тошноту. - Твой сало толка собака ест...

- Сало - это для профилактики. - Я завернул зловещий предмет в три ориентировки (большой кусок, одного листка не хватило) и бросил в мусорную корзину, где валялись какие-то окровавленные бинты. - Это - на случай твоего отказа. Я сейчас выйду. У тебя будет семь минут. Ты должен съесть все бутерброды и выпить два стакана чая. Чай сладкий. Ешь не торопясь, помаленьку. Тщательно пережевывай.

И направился к выходу.

- Если не буду? - уточнил мне в спину обескураженный пленник.

- Я сильнее тебя, - я оперировал близкими юному горцу понятиями. - Да и не один я тут. Если не будешь... тогда мы тебя накормим салом. Насильно. Поясняю: как бы ты ни брыкался, но если двое будут держать тебя за руки, а третий зажмет нос - твой рот непроизвольно откроется. Понятно, да? Возражения не принимаются. Так что - выбирай...

Думаю, вы догадались, какой выбор сделал юный смертник. Куда бы он, на фиг, делся с подводной лодки!

- Молодец, - вернувшись, я отметил отсутствие бутербродов и на всякий случай заглянул в ополовиненный чайник. - Теперь можно общаться. Курить будешь?

Заур потянулся было за предложенной сигаретой, но вдруг резко отдернул руку и насупился. Понятное дело. Теперь парень, если останется жив после этой передряги, навсегда отучится брать сигареты у чужих людей.

- Если хочешь, кури, - я бросил пачку и зажигалку на стол. - Давай сразу определимся. Разговаривать тебе со мной так и так придется, так что не будем тратить время на препирательства.

- Если не буду? - уточнил пленник.

- Сало, - широко улыбнулся я. Петрушин сейчас был бы в восторге. - Я не садист, Заур, прошу понять меня правильно. Но мне нужно с тобой поговорить. Так что, давай обойдемся без острых сцен.

- Что хочиш?

- Домой хочу, - признался я. - К жене и детям. Достали вы своей войнушкой - по самое не могу!

- Так ед домой. Что тут делаиш?

- Я тут работаю, Заур. У меня работа такая - куда Родина пошлет... Но давай к делу. Я тебя агитировать не собираюсь. Я просто буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай односложно - "да" или "нет". Хорошо?

- Давай, задавай, - разрешил пленник. - Но я все сказал самому главному командиру. Что еще хочиш?

- Хочу, чтобы ты знал: независимо от того, как у нас получится разговор, я тебя уважаю. Ты, конечно, враг. И заслуживаешь самой лютой смерти. Но ты настоящий мужчина. Стрелять может каждый. А принести свою жизнь в жертву во благо общего дела - это удел избранных. И я прекрасно понимаю, что не твоя вина в том, что ты остался жив...

Заур пару раз хлопнул пушистыми ресницами, растерянно посмотрел на меня и потупил взгляд.