Наша личная война

Между тем Руслан сноровисто отделяет голову солдата от тела - как будто до этого всю жизнь занимался подобными вещами. Он гордо вздевает руку вверх, показывая свой трофей Аюбу - старшему волку. Грязная окровавленная голова жутко скалится на нас, как будто хочет укусить. Поздно. Раньше надо было кусать.

- Нормально... - бормочет Аюб. - Хороший моджахед...

Нормально. Это деяние - наследие варварского средневековья или даже более раннего периода. Мы плевать хотели на вашу мягкотелую цивилизацию, которая выхолащивает мужчин и делает из них мягкотелых баранов, обреченных быть жертвами сильных хищников. Наши дети становятся мужчинами именно так. Каждому - свое...

- Давай - футбол, - Аюб опять свистит. - Отдохните маленько...

"Волчата" спускают в котлован лопаты и устанавливают импровизированные ворота. В стайке царит возбужденное оживление, предвкушение новой забавы.

Пока они там развлекаются, я расскажу вам, как попала в этот серый мир. Думаю, вы поймете, почему я не испытываю сочувствия к обреченному русскому Ване, у которого наверняка есть мать, ночами бьющая поклоны своему безвольному слабому богу, чтобы он защитил и спас ее сына. Вы поймете, зачем я выполняю эту опасную и кровавую миссию...

* * *

Родилась я в Грозном в 1970 году. Как видите, я совсем не старая, это страдания сделали меня такой суровой и выглядящей гораздо старше своего возраста. Отец - горный инженер, местный. Мать - упадете... русская! Москвичка, попала в Грозный после окончания столичного педагогического вуза по распределению.

Говорят, любовь у них была - как в кино. Жили хорошо, росла я в полном достатке, ни в чем не испытывая нужды. Больше детей у родителей не было, как ни старались. Отец все хотел сына-наследника, но что-то там у них не получалось. Поэтому вся родительская любовь, предназначенная не родившимся детям (многодетная семья - эталон для каждого нормального горца), досталась мне одной.

Следуя традициям по материнской линии (отец не препятствовал), я, повзрослев, поступила в МГУ на педфак. Жила у деда с бабкой - родителей матери, училась хорошо. Все принимали меня за свою, никто не тыкал мне, что я нацменка, во многом, думаю, благодаря внешности. Я рыжеволосая, зеленоглазая, белокожая и слегка веснушчатая. Мамина дочка, одним словом. Но в душе я оставалась чеченкой. У нас гены и принадлежность к нации передаются по отцу, в отличие от хитрых евреев, которые определяют национальность по матери.

Закончив университет, я вернулась домой и стала преподавать русский и литературу. Тогда же, в девяносто втором, вышла замуж - и тоже по большой любви. Семейная традиция.

Ах, что за парень был мой Султан! Не подумайте что хвастаюсь, можете спросить тех, кто его знал. Красавец под два метра, спортсмен, умница, из семьи потомственной технической интеллигенции. Отец, естественно, редактировал мои знакомства и не позволил бы встречаться с кем попало. Но Султан всех покорил, даже моего сурового отца...

Свадьбу играли всем районом. Самые влиятельные люди у нас в гостях были. Мой Султан уже тогда был главным инженером нефтекомбината, большой человек по здешним меркам.

Дом у нас был - полная чаша. Муж носил меня на руках, я любила его безумно. Разве можно такого не любить? Таких Аллах посылает на землю раз в десять лет, чтобы правоверные не забывали, что такое красота и добродетель.

Ровно через девять месяцев после свадьбы, в начале зимы девяносто третьего, я родила нашего первенца. Рожала, по постановлению семейного совета, в Москве. У нас при кажущемся тогдашнем благополучии медицина здорово хромала. Деды - родители матери, не последние люди в столице, без труда устроили меня в лучшую частную клинику. Султан, забросив все дела, в это время был со мной и все организовал по высшему разряду, там каждому дали сверх нормы, даже последней уборщице, по-моему!

Сын получился - красавчик, только очень уж крупный. Богатырь, в папу. Султан торчал под окнами клиники, страшно переживал. Когда все кончилось это было ночью, его не пускали, - залез по водосточной трубе в окно третьего этажа. Настоящий абрек. Сунул уставшей докторше деньги, пристал - как там? Докторша сказала, как было: мальчик крупный, роды были тяжелые, дивчина ваша крайне слаба, много крови вышло, нельзя к ней... Настоял все-таки. Пустили его на три минуты. Он гладил меня по голове, целовал мои бледные руки и плакал. Просил прощения за то, что он такой большой. Думал, наверное, что я могла умереть. Один раз я видела, как мой гордый мужчина плачет, больше никогда в жизни такого не было...

Потом мы вернулись домой и продолжали жить как будто в розовом тумане, всецело предаваясь переполнявшему нас счастью. Да, сына назвали Русланом. Это чтобы угодить родственникам с обеих сторон. Для чеченцев это довольно распространенное имя, можно сказать, что каждого пятого мальчишку у нас называют Русланом. Русским это имя также приятно ласкает слух - одно из лучших произведений великого русского поэта называется "Руслан и Людмила".