Наша личная война

Дети играют в жмурки... У всех - небольшие ножи. У русского на голове мешок, в руках его такой же нож, как у всех. Один из "волчат" подскакивает вплотную, кричит: "Я здесь, гаски!" "Баран" поворачивается на голос, размахивает ножом. "Волчонок" ловко уходит от опасного взмаха, оказываясь за спиной у "барана" и тычет его ножом в задницу. "Баран" глухо вскрикивает больно ему. Следующий "волчонок" подскакивает, зовет "барана"...

На дне котлована жидкая грязь, но это "волчатам" не мешает. Они сильно возбуждены, азартно покрикивают, готовы возиться так до самых сумерек.

Правила определяет Аюб. Для него это не игра, а так называемый "профотбор". Аюб сейчас работает в обе стороны: оценивает кандидатов на звание рядового моджахеда в джамаате Арби Шамхалова и высматривает претендента для Деда. Я - "оперативное сопровождение", как принято выражаться у представителей вражеских спецслужб.

Правила простые. До особой команды "барана" можно только колоть в задницу. Это, конечно, очень больно, но позволяет ему некоторое время оставаться "на плаву". Аюб показал, куда колоть нельзя, чтобы не повредить седалищный нерв. Тот, кого "баран" порежет, сразу выбывает из игры. Если ты такой неловкий, что позволил врагу с завязанными глазами полоснуть себя, тебе не место в рядах воинов Джихада. Иди, тренируйся до следующего испытания.

Для "барана" тоже есть правила. "Матч" длится десять минут. Если за это время "баран" порежет троих - его оставят в живых. Согласитесь, хороший стимул.

Первый "баран" заметно вяловат. Он три недели сидел в зиндане, ему давали двести граммов черного хлеба в день и пол-литра воды - этого вполне достаточно, чтобы человек жил.

У нас большой опыт в содержании пленных. Русские крайне редко бегут из наших зинданов. Те, кому удалось сбежать, - уникумы совсем из другой породы, про них даже говорить не стоит, потому что их очень мало. А любой нормальный человек к концу первой недели содержания в таком "ямочном" режиме превращается в тупое послушное животное, безразличное к своей дальнейшей судьбе. Эту неделю человек держится на "старом жире" и пребывает в состоянии постоянного страха смерти, каждую секунду ожидая, что ему перережут горло. Потом он привыкает к этому состоянию. Человек вообще ко всему привыкает даже к самым нечеловеческим условиям. "Старый жир" кончается, скудная пайка не дает силы для ощущений и жажды жизни. Человек впадает в состояние, сходное с зимней спячкой или тягостным сном смертельно больного. Он вроде бы жив, но уже похоронил себя. От него исходит липкое "земляное" зловоние: в яме он ходит под себя, в первые несколько суток - довольно обильно, "старый жир" перерабатывается. Человек насквозь пропитывается этим запахом, в темноте и тесноте ямы довольно быстро отвыкает здраво мыслить и постепенно превращается в живой труп. Этакий зомби.

Такого легко убить даже начинающему моджахеду, для которого умерщвление себе подобного в новинку. "Волчата" просто уже по внешнему виду и запаху не отождествляют приговоренного к закланию "барана" с представителями рода человеческого. Грязный, вонючий, весь в струпьях и дерьме, со стеклянным взглядом... Тут и специальной обработки не надо, все обычно идет как по маслу.

К краю ямы жмется второй русский солдат. Этот "баран" № 2 - объект повышенной сложности. Он покрепче, шире в кости, выше первого. Но не это главное. Этот второй - зовут его Ваня - очень хочет жить.

Три дня назад его достали из ямы, искупали, побрили-постригли, дали чистую одежду. Потом хорошо покормили и сказали, что завтра-послезавтра обменяют на одного моджахеда. Три дня этот Ваня спал в тепле, хорошо кушал, читал свежие газеты. Он вновь почувствовал вкус к жизни. Более того, сейчас, после всего пережитого, он жаждет жизни с удвоенной силой. Видели бы вы, как радовался этот мальчишка, как сверкали от счастья его красивые голубые глаза! Впрочем, сама я этого не видела, мне Аюб сказал.

Теперь он жмется к краю ямы и с диким напряжением наблюдает за игрой в жмурки. Правила ему довели. Он в курсе, что если его товарищ не справится, то во втором "периоде" возьмутся за него. Сегодня на рассвете ему сказали, что обмен откладывается на неопределенное время, а его, чтобы зря не "простаивал", используют для подготовки юных моджахедов.

Вот это и есть объект повышенной сложности. За три дня он восстановился, почувствовал вкус к жизни, обрел утраченную было надежду. Теперь он должен сражаться за свою жизнь с яростным ожесточением. А еще он похож на человека. Нормально пахнет, розовое лицо, адекватно мыслит. Посмотрим, как "волчата" справятся с этой задачей...

- Время! - Аюб свистит в обычный судейский свисток. Десять минут истекли.

"Волчата" бросаются к "барану", отнимают у него нож, срывают с головы мешок. Солдат слепо щурится на серое небо. Он впервые за много дней увидел свет - мешок одевали в яме. Он не порезал троих. Он вообще никого не порезал. Участь его решена...

- Все в игре, - объявляет Аюб. - Молодцы, справились. Можно!