Наша Маша (Книга для родителей)

Подарил ей пустой флакон из-под духов "Шипр". Флакон в коробочке с зеленой кисточкой. В бутылочке несколько капель зеленых духов.

- Кому это?!

- Тебе.

Не может поверить своему счастью.

Спрашивает у меня:

- Откуда у тебя духи?

- Мне бабушка подарила.

- А почему ты мне даришь?

- Потому, говорит мама, - что папа тебя любит.

Сияет.

- Я буду Аннабеллу душить.

- Вот скоро Новый год, - говорит мама, - ты всех своих кукол на Новый год и надуши.

- Дай я тебя на Новый год надушу, - говорит Машка и тянется к матери и мажет ее пробочкой от флакона.

ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ

3 ГОДА 4 МЕСЯЦА

4.12.59. Ленинград.

Я все еще лежу. Но много работаю. С Машкой мы видимся только по вечерам - перед ужином и после ужина.

Сегодня немножко читали (Чарушина, Сладкова), разглядывали картинки в "Мурзилке", играли в "лепешки". Еще раз убедился в том, что игрушки-импровизации доставляют ребенку (во всяком случае, ребенку этого возраста) гораздо больше радости, чем игрушки магазинные, готовые, то есть уменьшенные копии настоящих людей, зверей и предметов: куклы, собаки, мишки, посуда, автомашины и тому подобное.

"Лепешки" - это разноцветные пирамиды. Их у меня четыре. Самая маленькая - это Маша, маленькая потолще - Павлик, тоненькая высокая - мама, а самая высокая - папа.

Маша играет с этими куклами-абстракциями с большим удовольствием, чем с куклами-натуралистками, всеми этими Сонями, Тамарами, Аннабеллами. Она раздевает пирамидки и одевает, купает их, делает с ними гимнастику.

Почему же играть с этими пирамидками интереснее? Вероятно, только потому, что тут больше простора для творчества.

* * *

Я поставил на голову "папе" самую маленькую пирамидку - "Машу".

Машка придумала молниеносно. Схватила толстого "Павлика" и говорит:

- Это не Павлик, это тетя Ляля.

И густым трагическим голосом тети Ляли, обращаясь к "папе", восклицает:

- Алексей, не нужно! Алексей!!!

Именно так, в этих выражениях и с теми же трагическими интонациями, взывает ко мне моя сестрица, когда я проделываю с Машкой какие-нибудь акробатические трюки, сажаю ее на плечи, на багажник велосипеда и тому подобное.

Какое же воображение у трехлетнего ребенка! И какое острое художническое зрение! Увидеть за этими деревяшками живых, конкретных людей и тут же придумать им роли, целую сценку!..

* * *

Вчера вечером, вызывая к себе маму, я кричал грубым голосом:

- Люди! Звери! Птицы! Рыбы! Насекомые!

- Не кричи! - умоляла меня Машка. - Не кричи, а то меня возьмут.

То есть заберут спать.

* * *

- Насекомые!

Машка удивилась:

- Какие босикомые?

7.12.59.

Вчера была у меня недолго. Читали, потом играли в превращения.

Я говорю:

- Будь волк!

- Bay... Bay.

- Будь муха!

- Ж-ж-ж. Ж-ж-ж.

- Будь корова.

- Му-у-у-уу... Я вам м-м-м-молочко несу-у-у...

- Будь стул!

Подумала секунду - и скорчилась, приняла какую-то замысловатую позу, в которой она кажется себе похожей на стул.

* * *

Обещал ей как-то показать настоящий шприц для уколов.

Показал. Она увидела и испугалась.

- Не надо! Боюсь! Больно будет.

- Давай я тебе покажу, как укол делают.

- Боюсь!

- Я тебе больно не сделаю. Я без иголки.

- Боюсь!

- Папа говорит, что больно не будет...

- Будет!

- Иди сюда!

- Боюсь.

- Если папа говорит, что больно не будет, надо папе верить.

Не верит. И это меня, конечно, огорчает. А потом я подумал, что где же им верить, детям, если их на каждом шагу обманывают, объегоривают, обмишуривают.

- Иди, девочка, иди, дай ручку, больно не будет.

Девочка доверчиво протягивает руку, а ей: р-раз!

- Ничего, ничего, не плачь, сейчас пройдет.

Трудно, но надо воспитывать так, что:

- Будет немножко больно, но потерпи...

И всегда надо правду!

* * *

И вот - кстати - о правде.

Вчера мама возвращается из своего очередного похода, в прихожей ее встречает Машка и с места в карьер объявляет ей:

- Мамочка, я плохо себя вела, я была нехорошая.

Похвальна ли такая самокритика? Нет, в данном случае нисколько не похвальна.

Машка совершила поступок действительно очень дурной. После дневного сна она не захотела одеваться, раскидала всю свою одежду, а когда бабушка попыталась взять ее на руки, толкнула бабушку и несколько раз ударила ее по лицу.

Бабушка плакала.

И тут раздались три звонка, означавшие, что пришла мама.

- Сейчас я расскажу мамочке, как ты себя вела, - сказала бабушка.

- Не надо, можешь не говорить, я сама расскажу.

Расчет бы простой. Уже не один раз Машка признавалась в своих грехах, и чаще всего ее не только прощали, но и хвалили за правдивость.

На этот раз не вышло.

Мама накричала на Машку и велела ей немедленно извиниться перед бабушкой.

- Ты сама знаешь, что нужно сделать, - сказала она.

- Не помню, - нахмурилась Машка.

Извиняться она ни за что не хотела. Это уже второй случай, когда она отказывается извиняться перед бабушкой.

Когда я узнал о случившемся, я настоял, чтобы этот случай не был оставлен без последствий. Одних извинений тут мало. Нужно, чтобы девчонка поняла, как плохо она поступила. А индульгенция, которая покупается за бездушное, холодное "прости", ничего не стоит.

От моего имени Маше было объявлено, что папа не хочет ее видеть.

Мама не разговаривала с ней.