Наша непостижимая бесконечность (ЛП)

Я кивнула и испытала неимоверное облегчение, когда они оба ушли.

Выждав какое-то время, я подтащила свое изможденное тело к мусорному ведру и, плача, достала пончики, стерла с них сигаретный пепел и острый соус и засунула в рот.

***

К концу второй перемены следующего дня выяснилось, что к списку моих вымышленных проблем добавилась булимия. Я доедала энергетический батончик перед математикой, когда девушка, которую я не знала, перегнулась через свою парту ко мне:

— Брайс Джефферсон рассказала мне все о тебе, поэтому если соберешься блевануть, скажи мне заранее, потому что я не очень хорошо переношу рвоту. — Она сморщила нос.

Несколько секунд я недоуменно моргала, а потом до меня дошло, что Элоиза рассказала Брайс о моем вчерашнем срыве на кухне, а Брайс, очевидно, разболтала всем остальным.

У меня и так уже начались ночные кошмары, — я не нуждалась в подобном дерьме.

— У меня нет булимии, но приятно знать, что ты беспокоишься, нет ли у твоей одноклассницы опасного для жизни расстройства. Тебя следует наградить как самую сердобольную ученицу. Нет, погоди. Я хотела сказать, как самую эгоцентричную засранку.

Ее рот раскрылся от возмущения, и она со скрежетом отодвинула от меня свою парту.

Наверное, то был не лучший способ заводить новых друзей.

Как оказалось позже, можно было не особенно переживать о том, что я оттолкнула одну из своих одноклассниц.

К четвертому дню в школе Тобиаса Рочестера друзья Элоизы сделали это за меня. У меня не появилось друзей, а из всего класса со мной разговаривал только Гейб. Да и тот лишь немного флиртовал со мной в столовой. При этом, однако, я не чувствовала себя какой-то особенной, потому что по его общению с другими девчонками было понятно, что он флиртует со многими.

Также я исчерпала все возможности, касающиеся внеклассной деятельности. Оказалось, что все места уже заняты: в дискуссионном клубе, в группе по выпуску школьного ежегодника, в комитете по мероприятиям… Я даже попробовала сунуться в научную группу и математическую команду, но, судя по всему, туда принимали одних только гениев, и поскольку мой интеллект был всего лишь чуть выше среднего, мне отказали. Что касается спорта, то у них не было футбольной команды, так что я заранее была в невыгодном положении. Я не умела играть в баскетбол и лакросс, не умела фехтовать и танцевать (во всяком случае на уровне танцевальной команды школы Тобиаса Рочестера), не умела плавать, грести, играть в регби и сквош. Я была сильна только в беге, но команда по кроссу тоже оказалась укомплектована, так что на мою долю остался лишь старый добрый бег. Не совсем командный вид спорта, но я все равно записалась.

Школа Тобиаса Рочестера была маленькой школой с высокой конкуренцией. Если в первые дни учебного года ты прозевал шанс попасть в какую-либо команду, то вряд ли вообще попадешь туда.

Из внеклассных занятий мне светила только работа в «Тобиас Рочестер Крониклс» и что-нибудь в театре по протекции Элоизы. Франклин все еще не связался со мной, и перед каждым уроком современной европейской истории я готовила себя к разочарованию.

Именно это я и делала в пятницу, направляясь к нему на урок.

— Индия, — сказал Франклин, как только я переступила порог его кабинета, — останься после урока, пожалуйста.

Я сделала вдох и кивнула, не желая тешить себя ложной надеждой. Отчасти мне хотелось, чтобы он поговорил со мной до урока, чтобы я сразу узнала, вылетит моя школьная карьера в трубу или нет.

Сев на свое место, я опустила лицо и не подняла его, даже когда стул рядом подвинулся. Мое дыхание слегка участилось, и меня снова взбесило, что рядом с Финном я ощущаю тревогу. В последние четыре дня я отказывалась признавать его присутствие — в точности, как он не замечал меня. Мы проходили друг мимо друга в коридоре, и он — так же, как Элоиза — смотрел куда угодно, только не на меня. Он ни разу не заговорил со мной на трех совместных уроках и игнорировал вчера вечером, когда Элоиза и ее компания зависали возле бассейна и ели пиццу. К счастью, Хейли и Тео не было дома, так что мне не пришлось выходить и сидеть с ними.

Мне показалось странным, что вчера вечером Финн впервые появился в доме с тех пор, как я приехала. Плюс он опять не был с Элоизой один. Меня напрягал свой интерес к их отношениям. Мне-то какое дело?