Наша непостижимая бесконечность (ЛП)

— Иногда мне тоже плохо от этого. — Он нравился мне. Я хотела его. Может, даже нуждалась в нем. Больше, чем когда-либо в ком-либо из знакомых раньше парней. Но хоть он и был первым парнем, подарившим мне тот самый долгожданный поцелуй из любовных романов, его эгоизм заставил меня насторожиться. — И, может, мы и могли бы стать счастливыми на один миг, но это стало бы причиной несчастья других. Я не стану причинять людям боль ради того, чтобы быть с тобой. И я вынуждена задуматься, что ты на самом деле за человек, если не видишь, что это может убить Элоизу. — Я покачала головой, разочарованная в нем, в себе и во всей этой ситуации. Решимость придала мне сил, и я выпалила: — Просто забудь меня. Я серьезно. Ты не тот, кем я тебя считала.

— Она лесбиянка! — хрипло выкрикнул он, когда я повернулась к нему спиной.

Неожиданно я почувствовала себя идиоткой, которая встала в машине с открытым люком и поняла, что впереди висит тяжелый металлический знак, лишь врезавшись в него лбом.

Я медленно развернулась. Финн в ужасе смотрел на меня.

— Элоиза лесбиянка?

— О, фак. — Он потер руками лицо, не переставая бормотать: — Фак, фак, фак…

— Финн. — Я поспешила к нему. — Все в порядке, успокойся.

— Нет, не в порядке! — рявкнул он. Его глаза заблестели от слез. — Я не могу поверить… О, фак.

— Финн… — Я стояла, ощущая свою полную бесполезность и беспомощность, пока он в панике стремительно расхаживал передо мной. — Перестань. Ну пожалуйста. Я никому не скажу.

В его глазах не было ничего, кроме мучительного раскаяния.

— Ты права. Я эгоистичный козел. — Он опустил голову и закрыл глаза. Черты его лица были искажены болью.

Нас окутала тишина, и я в полной мере осознала, что именно сказал Финн.

Элоиза была лесбиянкой.

И боялась, что кто-то узнает о ней… Они использовали друг друга?

— Так вот, что ты имел в виду, — произнесла я, — когда сказал, что Элоиза тоже получает выгоду от ваших отношений.

Он кивнул и сел на диван.

Осторожно, чтобы не спугнуть его резким движением, я примостилась с ним рядом.

— Мы правда долго были друзьями, — произнес он. — А после смерти наших матерей стали еще ближе. Но только как брат и сестра.

— Она знает о твоем отце?

— Знает, что он мудак, но насилие я скрывал от нее. Мне было…

— Стыдно, — договорила я.

Подняв голову, он встретился со мной взглядом и мрачно кивнул.

— Да. Стыдно.

Я сморгнула жгучие слезы.

— Так как вы?…

— С нею стало твориться что-то неладное незадолго до ее пятнадцатилетия, а в тот вечер Эль впервые в жизни напилась. В хлам. Я избавил ее от приставаний одного парня из нашего класса и, спрятав у себя в комнате, пытался помочь протрезветь. Внезапно она расплакалась. Но вовсе не из-за парня. Она призналась мне, что она лесбиянка. Чтобы ты понимала: ее отец один из основных доноров средств Республиканской партии. Он консервативный поборник традиций, — объяснил Финн. — В 2004-м он выступал против однополых браков и не обрадовался, когда Массачусетс стал первым штатом, легализовавшим однополые браки. Я к тому, что он стопроцентно отреагирует на ее секрет плохо. Отец для Эль — целый мир. Она очень боится потерять его и остаться не только без матери, но и без отца. И страшно боится отличаться от других. Ты видела, как люди здесь заботятся о своем имидже. Это консервативное общество. Но дело даже не в этом. В том смысле, что сейчас люди стали терпимее. Они приняли бы ее, если б узнали, и я пытался донести это до Эль, но понял, что есть нечто большее… Нечто, как мне кажется, связанное с ее мамой, и чем бы оно ни являлось, оно заставляет Эль бояться реакции отца. Она боится потерять все и всех.

Вот это да, подумала я. Наши обстоятельства, может, и отличались, но мотивы были похожи — чтобы чувствовать себя в безопасности, нам обеим была нужна популярность и одобрение. Оказалось, что у меня есть еще одна общая черта с Элоизой.

— Но Тео… — Я замолчала. Да, многое указывало на то, что Тео не обрадуется, если узнает, что его дочь лесбиянка, но я видела их взаимодействие. Видела, сколько в нем было любви. Я попыталась представить, как он отворачивается от дочери, и не смогла. Впрочем, кто знает, на что он был способен. Мне захотелось спросить, что именно произошло с матерью Элоизы, но в итоге я сказала другое: — Значит, вы заключили сделку?

Финн кивнул.

— Мы будем притворяться парой до колледжа. Чтобы отец не донимал меня, и никто не узнал правды об Элоизе.

— Ничего себе.

Я не знала, что еще на это сказать.

Меня словно контузило.

— Она знает о моих чувствах к тебе. Как минимум, знает… что ты нравишься мне. — На его лице было извиняющееся выражение. — Я бы никогда и не помыслил предать ее… Просто я… Такое чувство, что я схожу с ума ото всей этой лжи и секретов. — Он будто бы умолял меня. — Большую часть времени моя жизнь душит меня. Я словно существую, а не живу. Но с тобой… Когда ты рядом, я словно дышу чистым и свежим воздухом. Я ощущаю себя живым.

Боже мой.

Финн повернул руку и переплел свои пальцы с моими, а затем поднес мою руку к губам и бесконечно нежно поцеловал.