Наша неправильная любовь

Поездка в Эмблем была ужасной. Как только я миновала Куин-Крик, меня начало тошнить. Я остановилась на грунтовой дороге, что шла вокруг хлопковой фермы, и вышла из машины. В отчаянии я рухнула на колени в пыль и зарыдала, пока не заболело сердце.

Через полчаса я вымоталась, не найдя ни одного ответа на мою внутреннюю боль. Очевидно, Корд больше нуждался в том, чтобы пойти навстречу тёмному импульсу своей жестокой натуры, чем во мне. Конкретных слов он не произнёс, но в этом не было необходимости.

Когда я снова встала, мне показалось — я постарела лет на двадцать. Потом я вспомнила, что забыла забрать букет невесты, и мне стало ещё хуже.

К счастью, по пути я проезжала «Уолмарт». К несчастью, у них оказался скудный цветочный ассортимент. Потом меня осенила интуиция, и я подобрала в отделе «сделай сам» то, что матери точно подойдёт. Мне предстояло ещё полчаса езды, но времени в запасе оставалось достаточно. И я решила заглянуть к отцу.

Эмблем — уродливый город. Проезжая по единственной ведущей туда двухполосной дороге, первое, что можно было увидеть — это тюрьма. Это было обширное скопление низких зданий, окружённых высокими заборами, увенчанными колючей проволокой. Обогнув комплекс, я увидела скопление протестующих людей с плакатами. По другую сторону забора несколько мужчин в оранжевых комбинезонах наблюдали за происходящим. Они стояли слишком далеко, чтобы разглядеть их лица, но я всё равно начала думать о них, задаваясь вопросом: есть ли где-нибудь у них друзья или семья, люди, которым они небезразличны? Что они сделали, чтобы оказаться там, где они сейчас и сожалели ли об этом?

Я выросла недалеко от этого места. Мои родители всю жизнь проработали в тюрьме. И хотя для меня она была частью пейзажа, я редко задумывалась о том, какое количество человеческих страданий должно было содержаться в её стенах.

Отец по-прежнему жил в доме, где я выросла. В этом районе проживали в основном семьи тех, кто работал в тюрьме. Но район был одним из самых красивых в Эмблем. Уже на подъездной дорожке меня охватило сомнение. Я не разговаривала с отцом после возвращения в Аризону. Он понятия не имел, что сегодня я могу появиться у его двери. Потом отбросила все колебания. Мы были не в лучших отношениях, но уверена, он будет рад нашей встрече. Он всегда был таким.

Дверь открыла пышногрудая блондинка с сигаретой во рту.

— Да?

Женщина, видимо, была последней подружкой отца, холодно оглядела меня, словно уже решила, что я ей не нравлюсь.

— Привет, — я попыталась улыбнуться. — Я дочь Джона, Сэйлор.

Она затянулась сигаретой и почесала открытый участок кожи над левой грудью.

— Верно, я узнала тебя. Возможно, ты тоже меня помнишь.

Я присмотрелась к ней повнимательнее. Её черты выглядели смутно знакомыми. Затем что-то щёлкнуло. Она была старше и грузнее, но её лицо было таким же, как у одной из моих одноклассниц.

— Вы мать Марни Харт. Как Марни?

Женщина помрачнела.

— Она беременна от досрочно освобождённого бездельника.

— О, — сказала, не зная, что именно добавить. Марни мне всё равно никогда по-настоящему не нравилась.

Её мать быстро теряла интерес к разговору.

— Слушай, Джон на этой неделе работает в ночную смену и сейчас спит.

— Хорошо, — я почувствовала себя не в своей тарелке. — Ну, я всего на один день в городе, так что решила поздороваться.

— Неважно, — она пожала плечами и начала закрывать дверь. — Я скажу ему, что ты заходила.

— Сделай милость, — пробормотала я, уже возвращаясь к машине.

Перед гаражом я приостановилась. Основная дверь была закрыта, но мой отец, по привычке, всегда держал заднюю дверь открытой. Я вошла, сморщив нос от невыносимой жары и затхлого запаха. Там было грязно и беспорядочно, как обычно бывает во всех гаражах. Отец не ставил сюда свой грузовик десятилетиями. Я уставилась на пол, где произошла моя первая сексуальная близость с Кордом Джентри. Это было быстро и жестко, ничего общего с тем, что возникало между нами сейчас, но это заложило основу для всего, что случилось дальше. Если бы Корд не лишил меня девственности на полу гаража, кто знает, нашли бы мы друг друга спустя годы? Или если бы он ничего не сказал той ночью в бассейне? Он наклонился и нежно поцеловал меня в лоб после размышлений о прошлом и будущем. Я разочарованно вздохнула и закрыла гараж.

Поскольку было уже за полдень, и я проголодалась, я остановилась у единственного в городе Макдональдса. Сидя в одиночестве за уединённым столиком, я решила позвонить сияющей невесте. Она накричала на меня за то, что вчера не ответила на её звонок, но расслабилась, когда я сказала, что букет у меня. Я потягивала шипучий напиток и слушала, как она жалуется на плохую работу парикмахера, изредка покрикивая на кого-то на заднем плане по поводу согласованных по цвету салфеток.

— Я уже в Roast, — сказала она, имея в виду захудалый ресторан, где через несколько часов должна была состояться её свадьба. — Пытаюсь всё организовать, но это трудно, так что если тебе больше нечего делать…

— Конечно, ма. Я буду там через несколько минут.

— О, детка. Не могу дождаться, когда увижу тебя.