Наша остановка

– Ну, ты не отчаявшаяся, в том и дело. – Эмму, кажется, поглотило вдохновение, и она подняла палец вверх, словно возглашая: «Погоди-ка!» – А что насчет… – Эмма принялась что-то быстро черкать, улыбаясь самой себе. Официант принес новую бутылку и поинтересовался, не хотят ли дамы чистые бокалы. Надя ответила, что нет, страстно желая поскорее избавиться от него в максимально приемлемой форме, чтобы посмотреть, что настрочила Эмма. Та протянула Наде листок, где было написано:

«Эй, секси-мачо, твое объявление поразило меня в самое сердце; жду не дождусь, когда ты причинишь мне еще немного боли. Я захвачу хлысты и цепи, а ты не забудь свое ослепительное очарование. В пятницу ночью – подойдет? С любовью, невероятно симпатичная блондинка с поезда в 7:30».

– Тепло, – засмеялась Надя. – Начало определенно неплохое. – Она забрала у подруги блокнот с ручкой и обратила взгляд в окно в поисках вдохновения. На глаза попалась пара, несколькими годами ее старше – плюс-минус тридцать пять лет, – целующаяся взасос под фонарным столбом, точно подростки. Виной тому лето: из-за него люди ведут себя так, словно в эти теплые деньки впервые познали силу страсти, и им кажется, что обмен слюной – забавное времяпрепровождение. Лето снимало запреты.

– Прием! Земля вызывает Надю! – Надя сфокусировалась на Эмме. – Ты что-то писать собиралась, помнишь?

– Да. Извини. Я засмотрелась на ту целующуюся парочку. Кажется, они без ума друг от друга.

Эмма выглянула из-за ее плеча и сказала:

– Иисусе! Я хочу того же.

– Эй, – вспомнила Надя, – а ты с кем-нибудь встречаешься? Что насчет того парня из «Тиндера»? Я немного отстала от жизни. Мои данные не обновлялись целую вечность.

– Медным тазом накрылся, – ответила Эмма. – Почему все мужчины хотят себе и мамочку, и терапевта, и лучшего друга, и группу поддержки – и все в одном теле модели из «Куплес», – а в обмен способны предложить лишь что-то вроде: я никогда никого не убивал и еще, может, смогу приготовить курятину в грибном соусе?

– Мне это в свое сообщение добавить?

– Твой парень похож на романтика! Ну или по крайней мере он точно выше среднестатистического мужика. Из пятидесяти он один достоин усилий, потому что он сам предпринимает усилия. Это такой коэффициент. Один из пятидесяти мужчин достоин того, чтобы его добивались.

– Ладно, ладно. Напишу что-нибудь в ответ. Вот например:

«Я застенчива, часто опаздываю, но я варю отличный кофе и думаю, что ты написал именно мне. Чтобы назвать симпатичной? Я не могу тебя вычислить среди пассажиров, но ты подойди и заговори со мной! Я не кусаюсь. По крайней мере не сразу».

Эмма рассмеялась:

– Это… довольно забавно!

– Да я не совсем всерьез.

– А напрасно! Или вот, смотри:

«Охмури меня, насыть меня, в шестьдесят девятой возляг со мной, незнакомец из поезда. Но сперва дай мне знать, кто ты, лишь скажи мне «привет!». С любовью, невероятная симпатичная блондинка с великолепной прической. (Ты забыл отметить великолепие моих волос в своем объявлении, но ничего. В следующий раз не забудь.)»

– Из-за тебя я выгляжу такой самовлюбленной! ОМГ!

– Пожалуй, ты и есть такая, чуть-чуть. – Эмма пожала плечами.

– За эту прическу я отдаю по двести десять фунтов каждые двенадцать недель. Полагаю, будет преступлением против волос не гордиться ими, разве нет?

– Весьма справедливо.

– Это тяжко, – пожаловалась Надя. – А если мой ответ окажется таким дерьмовым, что он потеряет интерес?

– Воу-воу-воу, подруга, прекращай прямо сейчас! Покорить его – не твоя забота. Это его задача – впечатлить тебя. Кем бы ни был следующий парень, он должен сломать замкнутый круг, ага? И никаких больше улыбочек, уступчивая Надя! Ходи на свидания, как Надя, которую мы знаем! И люби! Буквально, не зацикливайся на том, чтобы произвести на него впечатление. Это ему очень повезет, если он тебя заполучит. Ясно?

– Ясно.

– А если он действительно один из пятидесяти и достоин внимания, то тебе тоже повезет обрести его. Вы будете вместе, и все сложится отлично.

– Хорошо.

– Буквально один из пятидесяти, поняла? Ему придется доказать, что он один из пятидесяти.

– Забавно, если он ищет свою единственную из миллиона.

– Ага. Но такое почти никогда не выгорает. В конце концов, мы просто люди.