Наша песня

– Знаешь, милый, папочка до сих пор чувствует себя неважно. – Мой собственный папа в этот момент взглянул на меня, и сочувствие, отразившееся на его лице, чуть не заставило меня разрыдаться, хоть я и держалась изо всех сил. – Он все еще… он еще спит.

– До сих пор? – закричал мой семилетний малыш, будто обращаясь к пустой игровой площадке. – Но ведь уже светло, и вообще. Он же всегда встает первым, когда все еще спят. Он что, спит со вчерашнего дня?

Я кивнула и увидела, как понимание происходящего искорками засветилось в его глазах. Несмотря на свой возраст, Джейк почувствовал, что все, сказанное мною, чересчур уж странно и никак не может считаться нормальным и само собой разумеющимся.

– Да, именно так. Понимаешь, вчера он совершил очень смелый поступок – помог маленькому мальчику, когда тот оказался в беде. Но это навредило ему, потому что в результате он очутился в очень холодной воде. И вот поэтому его тело погрузилось в глубокий, очень глубокий сон.

– Но это же может пройти? – подсказал мне Джейк, выдвигая такое решение проблемы, которое, по его детскому мнению, было в данной ситуации единственно возможным.

Я молчала, и пауза стала чуть длиннее допустимой. Не думаю, что Джейк обратил на это внимание, зато от папы это ускользнуть не могло, и он сразу вмешался:

– Все верно, мой друг. Ты все понимаешь правильно.

Я отвернулась, искренне надеясь, что эти пронзительные голубые глаза не успели прочесть все то, что я скрывала внутри себя. Я сосредоточилась на созерцании высокой, запорошенной снегом ледяной горки, причем смотрела на нее настолько пристально, что на глазах у меня выступили слезы. По крайней мере, я надеялась, что Джейк именно так их объяснит.

Наконец я попыталась успокоить дыхание и встала с корточек, одновременно взяв в ладони руки Джейка в теплых варежках.

– Бабушка объяснила тебе, что в комнате у папы полным-полно всяких аппаратов?

Джейк нетерпеливо кивнул. Ему – в первый и единственный раз за всю его недолгую жизнь – хотелось поскорее уйти с игровой площадки.

– Я уже все это знаю, мамочка. Бабушка говорит, что он похож на астронавта в космическом корабле. Как будто бы он собрался в космос и улетает в другую галактику.

Я мысленно поблагодарила маму за ее уникальную способность объяснить ребенку, что такое палата в реанимационном отделении. И еще успела сказать спасибо создателям фильма «Звездные войны» за то, что они вообще сделали это возможным.

Больше говорить было нечего. Никакая подготовка не могла облегчить то, что должно было произойти.

– Ну, тогда пойдем и посмотрим на папу, да?

Джейк радостно закивал, нетерпеливо прыгая с ноги на ногу, пока мы стояли на перекрестке в ожидании зеленого света, чтобы можно было вернуться в больницу через главные ворота.

Когда мы добрались до этажа, где лежал Джо, я поняла, что меня опять ждет что-то новое. Начать хотя бы с того, что его родители и моя мама уже не находились рядом с ним, а ждали нас в коридоре. Два врача в это время осматривали Джо и о чем-то переговаривались, но по их бесстрастным лицам решительно ничего нельзя было понять. Они убрали пластырь у Джо с глаз, а вместо этого поочередно осторожно приподнимали ему веки и светили фонариком прямо в глаза. Потом к ним обратилась медсестра, они оба повернулись и через стекло увидели Джейка. Правда, тот пока что был очень занят, обнимаясь с прибывшими вторыми бабушкой и дедушкой, а потому еще не знал, что мы уже подходили к палате его отца.

Мне не понравилось выражение на лицах врачей, с которым они повернулись друг к другу и понимающе кивнули. И не только это. Меня совсем не обрадовало мрачное настроение мамы, а ведь она долгое время наблюдала через стеклянную стенку за действиями врачей, и ей наверняка что-то было известно.

– Миссис Тэйлор? – позвал высокий врач в белом халате, выходя из дверей палаты.

На него вопросительно посмотрели сразу две женщины – я и та, которая носила фамилию Тэйлор гораздо дольше меня.

– Да, это я.

– Мы вернемся через некоторое время, чтобы снова осмотреть вашего мужа, и тогда, как мы надеемся, у нас появится больше информации для вас и членов вашей семьи.

Опять неопределенность. Опять они не желают мне ничего говорить. Если бы Джейк не тащил меня за руку, желая поскорее увидеть отца, я прямо сейчас вызвала бы их на открытый разговор и потребовала бы ответить на все мои вопросы. Но именно в тот момент мои приоритеты были расставлены несколько по-другому.

– Папа! – воскликнул Джейк, высвобождая руку из моей ладони и пулей влетая в палату со скоростью борзой собаки, участвующей в спортивных бегах. Очутившись в полуметре от койки, он резко затормозил, так что подошвы его кроссовок взвизгнули на больничном линолеуме. Он взглянул на Джо, и его голубые глаза округлились. Потом он перевел взгляд на все трубки, провода, аппараты и, наконец, механизм, напоминавший кузнечные мехи, который сейчас выполнял ту самую работу, которую временно отказывались делать легкие Джо.