Наша песня

Я совсем забыла, как мама предупреждала меня, что на следующее утро кто-то придет и начнет работать. Так что, ввалившись на кухню в довольно откровенном топике на бретельках и старых пижамных штанах, я захлопала глазами, как персонаж мультика, поскольку первым, что я увидела, оказался туго обтянутый джинсовой тканью зад. К счастью, зрелище никоим образом не напоминало «задницу строителя», наполовину торчащую из комбинезона, в созерцании которой мало приятного, страдаешь ты расстройством желудка или нет. В человеке, который мгновенно вскочил на ноги, как только я вошла в кухню, на самом деле не было ничего тошнотворного. Скорее наоборот. Он был высоким, а его довольно симпатичное лицо украшала широкая доброжелательная улыбка. В его коротко остриженных рыжеватых волосах застряли крохотные кусочки штукатурки, словно он попал под салют из конфетти на соседской свадьбе. В нашей маленькой кухне он казался просто великаном, но я подумала, что это, наверное, оттого, что у него на ногах были рабочие ботинки на толстой подошве, а я стояла босиком. Он был мускулистым и широкоплечим, как регбист. Регбист с большим зубилом в руках.

– Доброе утро, – поздоровался он, непринужденно улыбнувшись, положил инструмент и протянул мне руку. – Прошу прощения, если разбудил вас. Ваша мама сказала, что вы еще спите. Я старался шуметь как можно меньше.

Я подняла взгляд на кухонные часы и увидела, что время подходило к десяти. Я плохо спала прошлую ночь, каждую ночь, если уж по правде, с тех пор, как мы с Дэвидом расстались. Бессонница сделалась одним из многих напоминаний о наших неудавшихся отношениях.

– Кстати, меня зовут Джо. Джо Тэйлор, – произнес он, продолжая протягивать руку в вежливом приветствии, которого как-то не ожидаешь от симпатичного рабочего, внезапно оказавшегося на твоей кухне.

Чувствуя себя немного заторможенной и глупой, я ответила на его рукопожатие, тотчас заметив, что кожа у него на ладони загрубела. Она совсем не походила на руку Дэвида. Я раздраженно тряхнула головой. Пора бы мне и перестать.

Я открыла рот, чтобы произнести свою часть приветственного диалога.

– А меня… а меня… сейчас вырвет! – выпалила я, убрав руку, чтобы прикрыть ею рот, и ринулась в сторону туалета. Я успела как раз вовремя, грохнувшись на колени перед унитазом и даже забыв закрыть за собой дверь. Несколько жутких мгновений, и все кончилось. Я на коленях отползла чуть назад и провела рукой по рту, чувствуя отвращение. Больше всего на свете мне хотелось выпить воды. И она вдруг появилась, словно по мановению волшебной палочки, над моим правым плечом.

– Вот, выпейте.

Я с благодарностью взяла стакан и поднесла его к губам.

– Только немного, – посоветовал он, – иначе она запросится обратно.

Я никоим образом не желала повторения и осторожно последовала его словам. Было и без того унизительно «хвастаться едой» в присутствии совершенно незнакомого человека, и я, разумеется, не хотела проделывать это дважды.

– Вы уж меня простите, – извинилась я, смущенно краснея и тем самым избавляясь от бледности, вызванной приступом тошноты.

– Ничего страшного, – сочувственно ответил он, чуть улыбнувшись. – Это обычная реакция людей на мое первое появление. Я вроде как бы уже привык. – Я рассмеялась, сразу испытав к нему расположение. – А теперь как себя чувствуете?

– Лучше, гораздо лучше, – кивнула я. – Но мне кажется, что ко мне привязалась та же инфекция, что и к родителям. Так что вам лучше держаться от меня подальше.

Он пожал плечами, однако не двинулся с места, не отступил от меня ни на шаг. Если на кухне он показался мне высоким и широкоплечим, то в тесном туалете я рядом с ним выглядела просто карликом.

– Я человек довольно крепкий, так что, думаю, можно рискнуть, – ответил он, взяв меня за локоть и осторожно выведя из туалета, словно был хозяином, а я – посторонней. Это должно было вызвать неловкость и обескуражить, но этого опять не случилось.

Когда мы снова оказались на кухне, он отодвинул от стола сосновый стул.

– Присядьте-ка на минутку. – Я села.

– Так вот, как я уже сказал, – продолжил он, словно ничего не случилось, – меня зовут Джо. Следующие несколько недель я стану работать у вас на кухне.

Я кивнула, все еще смущенная тем, что произошло. Терпеть не могу представать в подобном виде.

– А вы, я полагаю, Александра Фелисити Нельсон.

Я приподняла брови, услышав, что он назвал меня моим полным именем. Он улыбнулся и кивнул в сторону располагавшейся рядом столовой.

– Я видел вашу стену славы.

Я робко извинилась. Всю стену рядом с моим пианино украшали заключенные в рамки свидетельства и дипломы с многочисленных музыкальных экзаменов, а также фотографии, сделанные на каждом моем сольном или групповом выступлении. Сказать, что мои родители гордились моими достижениями, – значило ничего не сказать.

– Элли, – поправила я. – Просто Элли.

– Ну, «просто Элли», вам что-нибудь сделать? Чашку чая? Или поджарить тост?