Наша песня

Прекрасная реплика на выходе – в этом я ей отказать не могла. Она резко повернулась, распахнула дверь в комнату Дэвида и исчезла в ее темных глубинах. Дэвид бросил на меня беспомощный прощальный взгляд и последовал за ней, плотно закрыв за собой дверь. Оттуда послышался неразборчивый гул его голоса, однако язвительный ответ Элли громко разнесся по коридору:

– Это нисколько не похоже на тот случай с Максом, и ты это знаешь!

Празднование Хэллоуина оказалось совершенно провальным. Даже без неловкой и глупой размолвки между Дэвидом и Элли, случившейся в коридоре, вечеринка катастрофически не удалась. И дело даже не в жутком похмелье, постигшем меня на следующее утро. Его-то я сама себе обеспечила.

Я не стала задерживаться на лестнице после того, как Дэвид и Элли исчезли в его комнате, но все равно слышала их разговор на повышенных тонах, доносившийся сквозь тонкие стены. Я быстро направилась в гостиную, где Пит увлеченно высыпал из пакетов яркие красные яблоки в ведро с водой. Он приветствовал мое появление широкой улыбкой, чуть обнажившей его пластиковые клыки. Сверху доносились приглушенные крики, и мы с Питом подняли взгляды к потолку, словно на побелке был написан сценарий их перебранки.

– Опять? – поинтересовался Пит, прежде чем вернуться к подготовке игры «Достань яблоко». – Интересно, из-за чего они на сей раз цапаются.

Я пожала плечами. Я не собиралась говорить ему – или кому-то еще, если уж на то пошло, – что в этот раз прекрасно знала, в чем заключалась причина размолвки нашего соседа со своей подружкой. Во мне.

– Вот, кажется, нормально, – объявил Пит, ставя ведро на свернутое в несколько слоев полотенце.

Я нагнулась и заглянула в металлическую емкость.

– Это не в него Майк блевал на прошлой неделе?

Пит посмотрел на меня немного смущенно.

– Рекомендую пропустить эту игру, – посоветовал он мне.

* * *

В доме было не протолкнуться, и я почти никого не узнавала среди сновавших туда-сюда гостей. Дэвид и Элли в конце концов спустились вниз, и, если смотреть на них с безопасного расстояния через забитую толпой комнату, казалось, что они уладили свои отношения или объявили перемирие. В любом случае я решила, что лучше всего держаться подальше от них обоих, пока они окончательно не остынут.

Кухня была заставлена бутылками, а пол покрывала жуткая липкая смесь разлитого пива и прочих жидких веществ, рассматривать которые поближе не рекомендовалось.

– Водки с глазками не желаете? – спросил Майк, неся в руках поднос с рюмками, в которых устрашающего вида конфетки бултыхались в разноцветных жидкостях. Я быстро взяла рюмку и влила в себя ее содержимое. Я почти чувствовала на себе одобрительный взгляд Майка, когда медленно облизывала губы. Его настойчивость заслуживала всяческих похвал. И хотя я намеревалась в этот вечер выпить куда больше, чем следовало, во всем мире не хватило бы ни конфет, ни водки, чтобы толкнуть меня на такую глупость. Тем не менее, последовав его совету, я взяла еще пару рюмочек «на дорожку».

Громкая музыка била по ушам, а если учесть, что входную и заднюю двери распахнули для проветривания, оставалось лишь надеяться, что кто-то из ребят не забыл предупредить о нашей вечеринке соседей. А еще лучше – пригласить их. Я вглядывалась в клубы дыма, поднимавшиеся от агрегата для изготовления сухого льда, который мы по настоянию Пита взяли напрокат, но не смогла разглядеть в толпе людей никого из наших пожилых соседей. Подумав об этом, я хихикнула.

– Что тебя рассмешило, красотка?

Я подняла взгляд на высокого незнакомого парня с всклокоченными светлыми волосами, который стоял с группой приятелей у нашего порога. Кажется, я сразу поняла, что они явились без приглашения. Начать с того, что для студентов они выглядели немного старовато, а из доносившихся от их группы реплик я сделала вывод, что их образование ограничивалось начальной школой.

Я внутренне содрогнулась, услышав в своем снисходительно-презрительном замечании мамины интонации. Наверное, все произошедшее потом стало следствием того, что я слишком рьяно компенсировала эту неожиданную мысль, или же, возможно, в тот вечер мне самой судьбой было предназначено сморозить какую-нибудь глупость. Сама не знаю. Потому что, когда светловолосый парень схватил меня за руку и потащил на середину комнаты со словами «Потанцуй-ка со мной», я не сделала того, что подобает любому здравомыслящему человеку, – не сказала ему «нет».

Он плотно прижал меня к себе, так плотно, что у меня на груди остались следы от молнии на его кожаной куртке, когда он буквально вмял ее в меня. Мне бы оттолкнуть его после первого же танца. Мне бы отшатнуться от несшегося у него изо рта запаха табака и алкоголя. Я даже не знала, как его зовут, а он, разумеется, не удосужился спросить мое имя. Я чувствовала, как его рука шарит у меня по спине, спускаясь все ниже, пока он не стал откровенно хватать меня за зад.