Наша песня

Исполнение его просьбы стало для меня настоящим испытанием, как я со страхом и предполагала. Очень легко говорить себе соблюдать дистанцию, не переходить границ и сохранять дружеские отношения, но, когда он уселся на край моей кровати, широко раздвинув ноги и подставив мне лицо, для меня это стало настоящей пыткой. Для начала я убрала волосы у него со лба, и на ощупь они оказались такими же, как я их запомнила: густыми и мягкими. Я подумала, а помнит ли он вообще, как я запускала в них пальцы, когда мы целовались на снегу. Мне почему-то показалось, что нет.

Я очень осторожно размазала белую основу по его коже, зная, что руки у меня при этом дрожали, и надеясь, что он этого не почувствовал. Глаза его неотрывно смотрели мне в лицо, и я испытала настоящее облегчение, когда ему пришлось их закрыть, пока я рисовала вокруг них черные круги, как у панды. Дэвид был слишком проницателен и наблюдателен, и я знала, что он легко мог проникнуть под мою хрупкую «броню».

Я подошла чуть ближе, упершись коленями в край матраса, и начала накладывать зеленые тени по краям его рта. Расстояние между нами сократилось до минимума, и я чувствовала, как каждый его выдох мягко овевает ложбинку в моем декольте. Я уловила момент, когда его дыхание изменилось, и смогла точно определить, когда каждый его выдох сделался чаще предшествующего. Я знала, что он не мог оставаться равнодушным, находясь в такой близости от меня. Мое сердце лихорадочно билось и подпрыгивало в груди, а я продолжала накладывать цветные пятна вокруг его губ.

– Шарлотта… – начал он.

– Молчи, – приказала я.

Он умолк на секунду-другую, не больше.

– Шарлотта, мне надо…

И снова я остановила его, зная, что это необходимо.

– Серьезно, Дэвид. Молчи. Закрой рот.

Его сверкающие голубые глаза вспыхнули и впились в меня.

«Почему?» – спрашивали они.

«Ты знаешь почему», – отвечал мой взгляд.

«Но…»

Я грустно покачала головой.

«Пожалуйста, не надо. Нам вообще нельзя об этом говорить».

Он кивнул, и глаза его сделались печальными. Разговор закончился, и ни один из нас больше не произнес ни единого слова.

Спустя десять минут я отошла назад, чтобы дать ему полюбоваться на свое отражение в зеркале. Он удовлетворенно кивнул. Я тоже осталась весьма довольна своей работой, а еще больше – своим самообладанием. Я не знала, как далеко нас могло бы занести, если бы мы не сдержались, но мы оба поняли, что позволять этого никак нельзя, и я гордилась этим. Мы вместе дошли до двери спальни. Дэвид говорил что-то о том, что ему нужно забрать парик, а я собиралась спуститься вниз, чтобы проверить, подобрали ли ребята музыку. Мы открыли дверь и замерли, лицом к лицу столкнувшись с поднявшейся по лестнице Элли. В руках она несла пальто, неимоверное количество пакетов и футляр с трубой, с которым, похоже, никогда не расставалась. Несколько пакетов выскользнули у нее из пальцев и с дробным стуком упали на ковер. Увидев нас, вместе выходящими из моей комнаты, она испытала явное потрясение и изумление, хотя их отчасти затмевал ее чудовищный костюм. На голову она нацепила черный пластиковый ведьмин колпак из тех, что продают в супермаркетах, а ее милое лицо наполовину скрывали длинные всклокоченные пряди зеленых нейлоновых волос, привязанных к полям колпака. Довершали образ жуткие пластиковые очки, прикрепленные к огромному крючковатому носу с отвратительной искусственной бородавкой.

Я ничего не смогла с собой поделать. Она выглядела так потешно, что я не сумела сдержать совершенно неуместный хрюкающий смех, непроизвольно вырвавшийся у меня. В подобных обстоятельствах это, наверное, самое худшее, что я могла бы сделать. Элли подняла руку и сорвала с лица очки, сердито швырнув их на пол, где они шлепнулись на упавшие пакеты. Она не сказала ничего, ни единого слова, просто впилась в нас долгим, как вечность, взглядом, составляя собственную версию того, что, по ее мнению, произошло.

– Элли, не… – начал Дэвид, отступая от меня и делая шаг к ней. «Всегда к ней», – подумала я. Он протянул руку, но она резким ударом отшвырнула ее, продолжая быстро переводить взгляд с меня на Дэвида и обратно.

– Шарлотта просто помогала мне с карнавальным костюмом, – объяснил он.

– Да неужели? – удивилась она едким, ядовитым тоном, наклонившись, чтобы поднять с пола пакеты. Длинный зеленый парик не смог скрыть уязвленного выражения ее лица.

– Не смеши людей, – стал урезонивать ее Дэвид, пытаясь взять пакеты из ее застывших пальцев. – Мне надо было, чтобы кто-то загримировал меня. А ты сказала, что задержишься.

«О нет, только не это, – подумала я, внутренне содрогнувшись от его ошибки. – Не выставляй все так, как будто она в этом виновата».

– Ну да. Я отпросилась и ушла с последнего часа репетиции. Думала сделать тебе сюрприз. – Она повернулась и быстро посмотрела на меня. – Похоже на то, что это мне приготовили сюрприз.