Наша песня

Его улыбка, как и он сам, казалась слабой и бесцветной, однако он закрыл глаза, как я просила.

Элли

Я плотно закрыла за собой дверь комнаты для посетителей, словно хотела оградить себя от воспоминаний, следовавших за мной по больничному коридору, как сонм привидений. Я и вправду не ожидала подобной реакции на то, что увижу Дэвида в таком беспомощном состоянии. И поразилась тому, что даже после стольких лет его вид мог так сильно подействовать на меня. Я разозлилась. Я не желала, чтобы что-то вторгалось в мои переживания за собственного мужа. Возможно, это было полным бредом, но я боялась, что если судьба, Бог или даже бригада больничных врачей ощутит любые метания моих чувств, то заплатит за это Джо. Если только один выживет этим вечером, это должен быть Джо.

Для меня стало настолько естественным никогда не позволять себе мысленно возвращаться к нашим с Дэвидом отношениям, что стоило больших усилий отгородиться дверью от подобных мыслей, когда они нашли щелку и стали вползать обратно. И я боялась вовсе не плохих воспоминаний – их я могла обуздать. Я слишком хорошо помнила наш разрыв, когда все, что мы питали друг к другу, взорвалось, словно погибающая звезда, оставив нам лишь огромную черную дыру на месте того, где когда-то жили наши чувства. Но больше всего меня пугало то, что мне стало вдруг гораздо труднее вспомнить, почему я возненавидела Дэвида, и куда легче вызвать в памяти то, за что я изначально его полюбила.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и позволила себе мысленно вернуться на восемь лет назад.

Элли.Восемь лет назад

Это началось не в празднование Хэллоуина, хотя я очень долго верила, что этот день послужил своего рода катализатором. Однако позже я поняла, что потаенные нити существовали куда дольше, просто я оказалась слишком близорукой, чтобы заметить их.

Теперь, когда я оглядываюсь назад, все, что я в то время считала таким милым и очаровательным, кажется куда более обыденным и прозаичным. По мере того как шелест листков календаря все больше утверждал господство осени, становилось все труднее заставлять себя улыбаться всякий раз, когда я приезжала к Дэвиду и видела Шарлотту и ребят, увлеченных ожесточенными сражениями на игровой приставке или смотревших кровавый блокбастер на дивиди. Шарлотта всю свою жизнь переезжала с места на место и довела искусство приспосабливаться к обстоятельствам до совершенства. Она походила на экзотического хамелеона, вписавшегося в круг друзей Дэвида так, как мне никогда не удавалось. Однако, как бы я ни поражалась этой ее способности, что по большому счету, можно сказать о хамелеоне, кроме того, что это всего лишь ящерица «первой величины»?

Не могу с уверенностью утверждать, когда смутное беспокойство насчет ее растущей близости с Дэвидом сменилось уверенностью. Они выросли не из чего-то одного, а из целой совокупности мелочей. Почти с самого начала мне было на редкость неприятно видеть ее туалетные принадлежности стоящими рядом с его на полочке в ванной, словно они по праву находились вместе. Кусок его мыла касался ее, ее ярко-розовая бритва лежала поверх его бритвы у края раковины, щетинки их зубных щеток соприкасались на стеклянной полочке.

– Что-что? Ты ревнуешь к зубной щетке Шарлотты? – Голос Макса исходил сарказмом.

– Нет. Не совсем. Вовсе нет… ну просто потому, что в ванной ее щетка.

– Так ты хочешь, чтобы она не чистила зубы?

– Не смеши меня, – сказала я в телефонную трубку, понимая, что мой старый друг наверняка запомнит все эти мои тупые высказывания и в свое время мне их вывалит.

– Потому что это уж точно отобьет у Дэвида всякий интерес к ней. – Макс был в своем репертуаре. – Никому не понравится девушка с запахом изо рта. Наверное, тебе следует выбросить ее зубную щетку, мыло и бритву. Вонючая, волосатая и рот, как помойка. Этим ты ее добьешь.

– Помощи от тебя вообще никакой, Макс, – упрямо сказала я.

– Э-э, а может, это потому, что ты несешь всякую чушь, дорогая моя?

– А я, к твоему сведению, никогда и не говорила, что Дэвид интересуется ею – в этом смысле. Уж не знаю, с чего ты это взял.

– По-моему, от тебя и твоих грязных мыслей о ее одноразовом бритвенном станке, – хохотнул Макс.

Помимо воли я рассмеялась, а затем вздохнула.

– Просто она… она… она везде.

– Ну, мне очень прискорбно тебе это говорить, дорогая, но она все-таки там живет.

– Это я знаю.

– По-моему, ты говорила, что один из живущих там ребят прямо-таки запал на нее?

Я разочарованно хмыкнула.

– Ну да, только она на него никогда не посмотрит.

– А Дэвид не посмотрит на нее. Он ведь по тебе с ума сходит, или забыла?

– Знаю. Просто мы последнее время цапаемся по всяким глупым поводам.

– Элли, вы с Дэвидом все время цапаетесь. Это у тебя характер такой.