Наша Победа. Мы – её дети

А парад войск 9-го мая и всё, что было связано с ним, почему-то не отложился в памяти. Хотя многие помнили, что с 1965 года это был лишь второй парад в ознаменование Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Ветеранов – море, они колонной прошли по Красной площади: самые молодые из них (1925г. рождения), призванные официально на войну, стали в этом году пенсионерами. Они ещё находили однополчан не только из дивизий и полков, но и батальонов, реже – рот… И ещё факт отмечу: я точно знал по отчётам госстата, что ветераны стали жить лучше, появились надбавки к их зарплатам и пенсиям, был хорошо организован для них отдых в санаториях – полноценный и бесплатный. Дачные наделы (памятные 6 соток), конечно, бесплатные тоже помогали с запасами овощей и фруктов на зиму.

В конце июля – на стадионе Лужники открылся 12 всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Я смог попасть только на генеральную репетицию. На скамейках зрителей – яблоку негде упасть. Рядом со мной в представительской ложе оказалось несколько ветеранов – участников майского парада Победы. Разговорились, узнав, что я из газеты, но писать о мероприятии не собираюсь, они осмелели, достали бутерброды, бутылочку водки, угостили меня и сами хорошо выпили. Понравился мне сосед – Сергей Иванович, фамилию я не расслышал, а переспрашивать – неудобно. Он какой-то молодой был, совсем не похожий на ветерана, острил, довольно смелые анекдоты про власть и милицию рассказывал, а когда повернулся ко мне грудью, я увидел золотую звезду Героя Советского Союза. Конечно, спросил:

– За что награда?

Улыбнулся, заговорил, не сразу:

– Героями были под Ростовым, где полёг весь наш взвод, а звезду получил я за форсирование Днепра. А там – ничего героического: первыми переправились, навели порядок на той стороне, в плен фашистов не брали, держали берег до прихода основных сил. А дальше – праздник: мы освободили родной Киев… – он пригубил пластмассовый стаканчик, – за Победу, за сей день! Да, хотел познакомить тебя с моим командиром, мы считаем его писателем…

– А вы, действительно, писатель? – спросил интеллигентного вида мужчина. На меня смотрели живые карие глаза, чуть ниже их – зарубцевавшаяся страшная рана на левой щеке, – не пугайтесь, молодой человек, ведь главное – я живой…

Он представился главным врачом одного из сочинских санаториев, капитаном Советской Армии в отставке, прошедшим войну от Ростова до Прибалтики. Я ответил, что журналист – это далеко не писатель, но для газеты иногда приходится и крупные материалы готовить.

– Давайте познакомимся… У меня в гостинице лежит рукопись книги, хотел бы просить вас посмотреть её опытным глазом.

– Но вы же совсем не знаете меня… – сказал я, надеясь, что ветеран чуточку перебрал.

– Я знаю и уважаю вашу газету. Об остальном мы договоримся, в издательство я собираюсь идти через день…

Так я познакомился с доктором, Геннадием Ивановичем, которому вражеская пуля изуродовала лицо в неполные двадцать лет. Он прошёл ускоренные курсы, командиром взвода попал в окопы придонских степей. Чудом остался жив. После войны мог, но не стал делать пластическую операцию, сказав себе: он – не красная девица на выданье, а семья и сотрудники привыкли к нему, приняли и такого.

Рукопись книги я проглотил буквально за день: так искренне, честно и правдиво написанного о войне я давно не читал. Много стихов вкрапил автор, хорошие, сильные стихи, трогают до слёз. Сказал Геннадию Ивановичу, что ему надо бы писателем быть, а не доктором.

– Я и здесь на месте, – ответил он, – а ты, если согласен поработать со мной, возьми список замечаний редактора и за дело. Гонорар отдаю тебе. Согласен?

– Я и без гонорара бы согласился…

– Нет уж, батенька! Каждый труд должен оплачиваться.

Редактировал рукопись вечерами, два месяца звонил ветерану домой, задавал вопросы, читал кусочки текста. На презентацию книги он пригласил меня в Сочи, торжество проходило в банкетном зале отеля, но были только свои – однополчане. Прощаясь, Геннадий Иванович попросил, чтобы я нигде и никогда не рекламировал его книгу и автора. Потом, вложив конверт мне в руку, добавил:

– Ты отлично поработал, спасибо от всех ветеранов нашего полка. Приезжай за здоровьем в любое время, приму, помогу, чем смогу…

В номере гостиницы я открыл конверт, там лежали деньги, почти трёхмесячная моя зарплата. Ни договоров, ни письменных обязательств мы не заключали, было только слово ветерана. Увидеться с Геннадием Ивановичем нам больше не удалось. Наверное, в этом есть моя вина: на море я не ездил, предпочитал деревню и рыбалку, а он не любил столицу всеми фибрами души. Книг он больше не писал, а для публикации своих стихов ему вполне хватало городской газеты…

13 – К барьеру!