Наша светлость

Притворство улыбок. Гримасы счастья. Позы… торг, который продлится до рассвета. И позже, но уже за закрытыми дверями.

— …сколько вашей дочери?

— …ваше состояние и наш титул…

Чуму бы им… или сыграть на дудочке, но не колыбельную. Танец. До упада. До конвульсий. До смерти. И пальцы нырнули в рукав, коснувшись инструмента.

Юго остановился, споткнувшись взглядом о человека, которого не должно было быть.

Гийом де Монфор собственной персоной.

И как только решился покинуть укрытие? Стоит. Озирается. Ищет кого-то… или, напротив, желает избежать встречи. Кажется, он нервничает, но не уходит.

Зачем он здесь? Не по своей воле, определенно. И если так, то Кормак решил начать игру?

Юго подобрался поближе.

У него есть еще две недели, за которые, он подозревал, случится многое.

Глава 24 ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ

То, что вы называете любовью, — это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно.

Из дневника пожилой леди, чье имя осталось неизвестно

Часы на Круглой башне пробили полночь. Двенадцать ударов, каждый из которых проламывает морозную тишину ночи. Здесь все иначе, чем в зале, которого словно бы и нет. Разрисованные инеем стекла и седые стены отгораживают Тиссу от людей. И музыку запирают внутри.

Снаружи холодно, но Тисса скорее понимает это, нежели чувствует.

Она разучилась чувствовать.

И кажется, ей самой нужен клей из рыбьих костей и водорослей, тот, который подходит для тончайшего фарфора.

— …очаровательное платье. — Леди Амелия Андерфолл удивительно хороша собой. Наверняка многие сочтут ее столь же красивой, как леди Лоу. Тем более что леди Лоу не явилась на бал.

— Благодарю вас.

— Не стоит благодарности. Сколько оно стоило?

Тисса не знает. И ей странно, что леди Амелия позволяет себе задавать подобные вопросы. Тисса ведь не интересуется стоимостью ее наряда, который, признаться, выглядит слишком уж вызывающим. Нет, Тисса не вправе осуждать кого-то, и если леди Амелии дозволили надеть это платье, более того, никто не спешит отвернуться, выказывая презрение, то, стало быть, все в рамках приличий… но Тисса не представляла себя в чем-то подобном.

Слишком облегающем.

Слишком… прозрачном. Как будто леди Амелия позабыла надеть нижнюю сорочку.

— А где кольцо? Тебе не подарили или ты не надела? Ты понимаешь, что кольцо придется вернуть?

Кольца не было. Урфин о нем словно забыл, а Тисса не решалась напомнить.

— Чего вы от меня хотите? — Тисса заставила себя смотреть в глаза леди Андерфолл и улыбаться, потому что людей это злит. Но Амелия не спешила злиться, напротив, ответила с искренней улыбкой:

— Хочу, чтобы ты мне помогла, а потом исчезла. И папа это устроит. Ты знаешь, кто мой папа?

Глава Гербовой палаты.

И человек с на редкость неприятным взглядом. Аль-Хайрам тоже смотрел на Тиссу так, что она не знала, куда спрятаться, но тогда ей не было противно. Сейчас же ощущение, что кожи касается нечто жирное, липкое, несмываемое.

— Мой папа первым узнает обо всех изменениях в Родовой книге. Иногда это очень полезно.

— Я вас не понимаю.

— Потому что дура. — Амелия не собиралась быть вежливой. Вежливость для равных. А Тиссу ровней себе она не считает, скорее уж злится оттого, что вынуждена снизойти до этого разговора, без которого Тисса прекрасно обошлась бы. — Этот… теперь Дохерти. Мормэр. И хорошая партия. Не для тебя, конечно.

Взмах рукой. Брезгливо сморщенный носик, и Тисса окончательно теряется.

Этот… про Урфина?

— Папа сказал, что если я за него выйду, то стану второй леди протектората. Лучше бы первой, но… посмотрим. Скажи, с ним очень противно спать? Конечно, он выглядит лучше, чем я ожидала… Что ему нравится? И вообще, как лучше себя вести? Не молчи.

Амелия легонько ударила по руке веером, подталкивая к ответу. Она не привыкла к отказам.

— Боюсь вас разочаровать, но этот брак вряд ли возможен. — Тисса не верила, что говорит подобное.

— Почему? Уж не из-за тебя ли? — Смех-колокольчик, вернее, горсть стекла, которое в душу сыпанули. Она так уверена в своем отце… а тот — глава Гербовой палаты. И знает больше остальных. Он богат, родовит, и… и Амелия действительно лучшая партия. — Не переживай. Папа найдет тебе кого-нибудь подходящего. Ему многие обязаны… вот увидишь, он к вечеру разрешит все проблемы… ты только не плачь. Я не хочу, чтобы меня обвиняли в чьих-то слезах.

Двенадцатый удар, и тишина.

Но длится она недолго, Тисса не успевает ничего решить, хотя вряд ли от нее что-либо зависит. Ей просто надо собраться с силами, чтобы улыбаться, когда ей скажут…

— Бестолковый ребенок, я же велел ждать меня. А ты сбежала. Неужели вправду думаешь, что я тебе сбежать позволю?

Зачем он пришел? Лучше бы прислал кого-нибудь… например, лорда Андерфолла. Он бы известил Тиссу об «изменившихся обстоятельствах», кажется, так принято говорить. И был бы настолько неприятен, что Тисса улыбалась бы единственно из нежелания показать этому человеку слабость.