Наша тайна

рассказать и обо всем остальном. — Он посмотрел на Дебору. — Я не знаю, как тут

поступить. Хотим ли мы, чтобы ученикам пришлось опять столкнуться с новостью о

самоубийстве? На этот раз о самоубийстве учителя, человека, с которого они должны

брать пример? — Он посмотрел на Грэга. — Сейчас, когда все решилось, разве нам нужна

огласка? К чему это приведет? — Он повернулся к Грейс. — Записка полностью

оправдывает тебя. Людям необязательно знать, что мистер МакКенна выбежал из лесу и

сам бросился под колеса. Но в отчете группы по восстановлению событий это все равно

будет указано. Что, если мы скажем, будто мистер МакКенна сбился с пути из-за дождя?

Это не будет обманом. Человек, который хочет лишить себя жизни, на самом деле просто

сбился с пути. Как ты считаешь?

Грейс задумалась и наконец ответила:

 Да.

— А что касается пива, то у нас нет возможности доказать что-либо по

прошествии такого количества времени. Но можешь написать заявление, которое

останется здесь, в моем сейфе, и увидит свет только тогда, когда ты нарушишь еще какой-

нибудь закон. Если в течение, скажем, трех лет никаких нарушений не будет, мы его

уничтожим. Фактически получится, что у тебя три года условного срока. Судья, скорее

всего, вынес бы такой же приговор. Тебя это устроит?

Грейс кивнула и тихо спросила:

— А как же кража в магазине?

— Тоже останется в моем сейфе. Ты же так и не вынесла эти босоножки за дверь.

Девочка смущенно вздохнула, но села ровнее. Дебора подозревала, что девять

десятых битвы были выиграны благодаря тому, что они рассказали Джону правду.

Почувствовав облегчение, она спросила:

— А как же то, что я дала фальшивые показания?

— То же самое. В сейфе. И тоже условный срок.

— А гражданский иск? — спросил Грэг. — Надо полагать, его отзовут?

Джон неуверенно улыбнулся.

 Это зависит от прокурора. Но предсмертная записка существенно меняет дело.

Вам так не кажется?

24

Стоя в кабинете Джона, Дебора долго держала Грейс в своих объятиях. Слова

были не нужны, между ними были только безмерное облегчение и любовь. Когда Джон

вышел, Грейс обернулась и посмотрела на отца. Дебора почувствовала ее неуверенность.

Мысленно подбадривая дочку, она обрадовалась, увидев, как девочка обняла и его. Грэг

выдержал все ради Грейс. Он выдержал все ради них обеих.

Отец с дочерью уехали, чтобы побыть наедине и дать Деборе возможность

поработать, но она не могла оторвать взгляд от часов. Ей нужно было позвонить.

Сгорая от нетерпения, она едва дождалась, пока стрелки покажут час дня, и

набрала номер Тома. Услышав его голос, она улыбнулась:

— Привет. Как дела?

— Бывало и лучше, — тихо ответил он, но голос его был усталым. — Я только

что вернулся от Селены. Ей сейчас тяжело. Записка не позволит ей больше притворяться.

175

— Притворяться?

— Делать вид, что Кельвин не был несчастным. Что с их браком все было в

порядке. Когда я показал ей записку, она не сомневалась, что ее написал он. Похоже, она

ожидала чего-то подобного. Селена как-то сгорбилась и погрустнела. Ее боевой дух угас.

— Похоже, его боевой дух тоже угас, голос был спокоен. — Я вышел, чтобы налить ей

выпить, а когда вернулся, она начала говорить. Но это были не те бредовые разговоры, которые я

слышал раньше. Селена казалась подавленной. Она хотела понять, что же случилос ь и рассказывала о том,

что было.

Том умел слушать. Дебора знала это по своему опыту.

— Она рассказала о том, как они познакомились, — продолжал он. — В

принципе, Селена говорила о тех же событиях, что и в первый раз, только теперь она

рассказывала об эмоциональном состоянии Кельвина. Он пугал ее, но она любила его,

поэтому все равно вышла за него замуж. Потом она наблюдала это постоянно —

молчание, задумчивость, ночные хождения по комнате взад-вперед в полной темноте.

Помнишь, я говорил, что он все разделял?

— Да.

— Таким его видела только она. В школе он был другим человеком. И бывали

времена, когда Кельвин был другим и с ней. Но потом опять становился угрюмым и

молчаливым. Он никогда об этом не говорил. Селена спросила, что я знал, но что я мог ей

ответить? Я не знал, что угнетало моего брата. У него были свои демоны, которых никто

бы из нас не понял.

— В последнее время ему стало хуже? — спросила Дебора. Она тоже хотела

понять.

Том ответил не сразу. Наконец он так же подавленно произнес:

— Похоже, что да, Кельвину стало хуже. Селена совсем не могла до него

достучаться. Словно у него закончился запас доброжелательности, как она сказала.

Словно он все использовал в школе и для дома уже ничего не оставалось. Когда она

посоветовала ему побеседовать с психоаналитиком, Кельвин не разговаривал с ней три

дня.

— Думаешь, он у кого-то консультировался и просто ей не говорил?

— Я не нашел никаких записей, свидетельствующих об этом. Если он и проходил