Наша цель

— Прекратите так пялиться на меня, как будто я должна что-то сказать, — выдыхаю я, — что не так?

— Ничего, — улыбается Джаред, из-за чего я выгибаю бровь. Том ведь не пересказал наш диалог? Или я что-то не знаю?

— Ты ведёшь себя ещё странней, чем прежде, Картер.

— Я такой загадочный, — смеётся он, а я закатываю глаза, переводя взгляд на Лизи.

— До сих пор не понимаю, почему он, Майерс.

— Картер, — смеётся подруга, а я снова закатываю глаза и сморщиваю нос.

— Картер.

Как бы Эван не пытался убавить тон голоса, до меня всё равно доносится его вопрос к Джареду, где Том и как он. Сердце вновь обливается кровью, и тот диалог начинает, как по звонку, прокручиваться в голове. Кажется, что я не создаю и шороха, чтобы не упустить ничего того, что может ответить Джаред. Я — мазохистка, я почти в этом уверена. Джаред говорит о бейсболе, в который Том вновь вернулся, о работе, с которой ушёл, он говорит буквально обо всём, кроме его личной жизни, и это лишь выводит меня из себя. Не знаю, зачем хочу услышать хоть что-то, но я ведь идиотка. Я и сама не понимаю, как вновь ухожу в себя, а локоть сотрясает чья-то рука, по которой скользит мой взгляд.

— Ау, — улыбается Эван.

— Ау, — выдавливаю ответную улыбку я.

— Походу, дело действительно дерьмо.

— В плане?

— Где счастливая Алекс?

— Я и так счастливая, посмотри на меня. У меня есть работа, которая мне нравится, есть друзья, которых я люблю.

— Да, это почти всё, что нужно, — иронично парирует Джаред.

— Это и есть всё, что нужно для счастья. Моё счастье, как и любого человека, не должно зависеть от кого-то другого.

Мэди и Мэйс, хмурясь, сползают с ног родителей и бегут к качелям, понимая, что ничего веселого дальше не последует. Что ж, я бы и сама с удовольствием побежала с ними. И не откладываю это затею, поднимаясь с кресла.

— Куда собралась? — усмехается Джаред.

— Задницу отсидела, — ёрничаю я.

— Сделаем вид, что ты не сбегаешь от разговора.

— Я не сбегаю, дайте мне побыть в вертикальном положении, я сидела на кресле весь день, — вру я, ища поддержку в глазах Лизи, которая тоже смотрит на меня с презрением. Она тоже объединилась с ними.

— Алекс, я не знаю, что произошло, но хреново каждый раз бежать. Ничего хорошо, — выдыхает Эван.

— Когда вы успели сменить тему и вновь начать промывать мне мозги?

— Кажется, только что, — смеётся он, — мы же твои друзья, кто ещё будет с тобой?

— В том то и дело, я хочу побыть одна, но все думают, что мне вдруг нужна поддержка, как будто я инвалид. Я жива, счастлива и здорова, я серьёзно. Давайте прекратим сводить нас, как каких-то животных для продолжения рода, чтобы они не искоренились с лица земли.

За столом повисает тишина, лишь шум машин и лепетания Мэди и Мэйса на качелях нарушают её покой. Три пары глаз смотрят на меня, и одни тёмно карие, принадлежащие Джареду, через минуту, устремляются в сторону.

— Ты будешь чувствовать себя живой до тех пор, пока будешь чувствовать боль, — говорит он, из-за чего каждый вскидывает брови, но на губах Лизи играет тень улыбки.

В непонимании таращусь на Джареда, а он на жену. В последнее время меня жутко раздражает подобная резкая смена настроений и разговоров.

— Я устала, что все обсуждают мою жизнь и как мне поступить правильно. Простите, но это действительно так.

— Может, потому что все хотят, чтобы ты была счастлива? — продолжает он, пока Лизи и Эван молча следят за диалогом.

— А я разве не счастлива?

— Нет.

— Чушь собачья, Картер. Я счастлива. Счастлива, чёрт возьми!

— Поэтому ты сейчас с пеной у рта пытаешься это доказать?

Карие глаза смотрят на меня с вызовом, и на какой-то миг мне кажется, что я готова согласиться, раскаявшись в своей лжи, но быстро собираюсь и вскидываю подбородок. Лизи сказала, что между ним и Томом завязывает хорошая дружба, а если это так, то сейчас наш спорный диалог уже пишется письмом Тому.

— Малышка, дай сок, — улыбается Джаред, смотря на Лизи, а я щурюсь.

— И? — говорю я, и Джаред бросает на меня быстрый взгляд.

— Зачем обсуждать то, что и так понятно?

Наполнив стакан, он делает глоток, и обращает внимание к Эвану.

— Какого хрена ты стал офисным планктоном?

— Мне идут брюки и рубашки, — смеётся Эван, и тема за столом вновь меняет траекторию и градус.

На лбу выступает пот, а желание доказать то, что я счастлива — настолько сильно сдавливает горло, что становится тошно. Едкий привкус лжи заполняет и не даёт спокойно дышать, я буквально слышу, как пыхчу и наливаю кровью лицо, словно она отхлынула не от головы, а в голову из всего тела. Сеньор Помидор в своём лучшем виде. Правота Джареда тому виной и сам факт того, что он прав, а я не могу это признать — наполняет сознание гневом. Для чего и кому я пытаюсь что-то доказать?