Наша вина

Слава Богу, Дженна появилась, чтобы спасти меня. Только когда я услышала, как Николас и Стив исчезают в коридоре наверху, я смогла снова войти в дом. Я поспешила выйти в сад с другими гостями, я хотела затеряться среди людей, я хотела исчезнуть оттуда, и пусть земля поглотит меня.

Теперь я осознала огромную ошибку, которую совершила, отправившись туда; я знаю, Дженна была моей лучшей подругой, но это было слишком тяжело. Уже прошли месяцы, месяцы, и один его взгляд перевернул весь мой мир с ног на голову.

Примерно через десять минут я увидела, как он спускается по лестнице, дружелюбно болтая с женихом и невестой. Ник был единственным, кто решил отказаться от этой ерунды, связанной с переодеванием в белое. Он был в том же костюме, в котором приехал, в темных брюках и заправленной голубой рубашке, но без галстука. Я почувствовала укол боли в центре своего тела, увидев, насколько невероятно привлекательным он казался на расстоянии.

Ему не потребовалось много времени, чтобы смешаться с толпой; многие подошли поприветствовать его, и он начал разговор со всеми отстраненно, но с той присущей ему элегантностью, которая так характерна для него.

Я увидела, как Лука разговаривает с Ником и Лионом, и тогда поняла, что я одна: это было не мое место, это были не мои друзья . . только Дженна хотела, чтобы я была там, я была уверена.

Мне стало так грустно, что мне пришлось приложить все свое самообладание, чтобы не заплакать. Я приняла решение, что, поскольку я ничего не могу сделать — или, скорее, отменить, — я собираюсь превратить свое сердце в кишки и проглотить все, что я все еще чувствую к нему. Может быть, время залечило его раны, может быть, время заставило его перестать ненавидеть меня, может быть, мы могли бы вести себя как взрослые, относиться друг к другу с сердечностью и уважением и даже однажды попытаться стать друзьями.

Я знаю, это звучало нелепо, но это было либо так, либо я выбросилась с балкона, и второй вариант, каким бы аппетитным он ни был, очевидно, не принесет мне никакой пользы. Поэтому я начала разговаривать с людьми и заставила себя расслабиться. Если я оставалась вдали от него, не должно было случиться ничего плохого, и мне не нужно было подвергать свое сердце невыносимым пыткам.

Родители Дженны познакомили меня с другом семьи, партнером Грега, который очень любезно завел со мной разговор о моей учебе и о том, чем я хочу заниматься в будущем. С расстояния в милю было заметно, что он был кем-то важным, поэтому, когда он протянул мне свою визитку, я поблагодарила за подробности.

Я была более чем потеряна в отношении своего будущего, так что чем больше вариантов, тем лучше. Чего он не подозревал, так это того, что Линкольн Баксвелл был другом Николаса Лейстера. Мы дружески разговаривали, когда мистер Баксуэлл взмахнул рукой, подзывая кого-то, кто стоял у меня за спиной. Когда я повернулась, передо мной появился Николас.

Они поприветствовали друг друга рукопожатием, и когда Бэксвелл продолжил выступление, я увидела, как что-то дрогнуло в шее Ника: он был так напряжен, как я редко видела, настолько, что говорить пришлось мне.

— Мы уже знакомы, мистер Баксуэлл, — сказала я, ненавидя себя за эту дрожь в голосе. Голос, который за полсекунды показал, насколько она неуверенна и неловка.

Баксуэлл улыбнулся и поочередно посмотрел на нас. Николас на несколько мгновений задержал мой взгляд на своем, и мне было больно видеть холодность, с которой он выпалил:

—Правда? мы знакомы? —спросил он, не отрывая глаз от моего лица.

Я почувствовала, как по моему позвоночнику пробежал холодок, когда я снова услышал тот низкий голос, который я все еще продолжала слышать во сне, тот голос, который так часто говорил мне «Я люблю тебя», который так часто шептал мне на ухо сладкие слова. Его взгляд так загипнотизировал меня, что я едва могла открыть рот.

—Ты напоминаешь мне кого-то, кого я думал, что знаю давным-давно.… —прокомментировал он далее холодно и безлично.

Он склонил голову к своему другу, повернулся и ушел, чтобы снова смешаться с людьми. Затем раздался шум, похожий на то, как мое сердце ударилось о землю.

На следующее утро я проснулась на рассвете. Я едва могла сомкнуть глаза, это было невозможно для меня… В тот день, когда я все испортила, в тот проклятый день, когда я сделала то, чего до сих пор не понимаю, как я вообще могла это сделать, это снова повторилось у меня в голове.

«Пути назад больше нет.» «Я даже не могу смотреть тебе в лицо. .» «Мы закончили.»

У меня в памяти запечатлелось выражение лица Николаса, когда он понял, что я сделалас Майклом, я не могла даже думать о его имени, не чувствуя себя виноватой.