Наша вина

Не говоря ни слова, он включил кондиционер, и мощный холодный воздух ударил мне прямо в лицо. Хорошо, это снизило бы температуру моего тела, но его запах продолжал проникать во все части этой машины, и у меня закружилась голова. Я беспокойно заерзала на кожаном сиденье и краем глаза заметила, как его взгляд отвлекся от дороги и на несколько секунд задержался на моих голых ногах.

Когда дело дошло до переодевания, я не особо заморачивалась, но шорты, которые на мне были, оставляли мои ноги открытыми, и его манера крепко держаться за руль не осталась незамеченной для меня ни на секунду после того, как я посмотрела вперед.

Звуки игры Джереми сопровождали нас всю дорогу, и я осознавала, что это уникальная возможность поговорить с ним, не опасаясь, что он бросит меня посреди дороги. С ребенком позади он должен был контролировать свои слова.

—Николас, я хотела тебе сказать. .

— Меня это не интересует, — прервал он меня, когда мы свернули на перекресток , ведущий к огромному озеру.

Я сделала глубокий вдох с явным намерением поговорить с ним.

—Ты не можешь продолжать игнорировать меня.

— Я этого не делаю.

Я посмотрела на него, не в силах избавиться от резкого тона, которым он говорил со мной. Мы не виделись почти год, мне нужно было, чтобы он мне что-то сказал, мне нужно было поговорить с ним.

— Ты не можешь продолжать ненавидеть меня так, как сейчас.

Горький смешок сорвался с его губ.

—Если бы я ненавидел тебя, это означало бы, что я все еще испытываю к тебе чувства, Ноа, так что не волнуйся об этом, я чувствую не ненависть, а безразличие.

Я посмотрела на его профиль, пытаясь увидеть какие-либо признаки того, что то, что он говорил, было ложью. . Я ничего не обнаружила.

—Ты так говоришь, потому что хочешь причинить мне боль.

—Если бы я хотел причинить тебе боль, я бы трахнул другую, находясь с тобой … Подожди…это была ты…

Это был удар ниже пояса, но я также не могла отрицать, что не заслужила этого.

— Если мы хотим пережить следующие несколько дней, мы должны установить какое-то перемирие… Я не смогу продолжать в том же духе, если мы даже не сможем быть вместе в одной комнате.

Я не знала, как расшифровать то, что происходило у него в голове, я никогда не могла этого сделать, это было что-то сложное, чего я добивалась только в определенные моменты, моменты, когда мы разделяли близость, ту близость, которой я могла поделиться только с ним.

— И что ты предлагаешь, Ноа? — сказал он, поворачиваясь ко мне, позволяя мне увидеть ярость в его взгляде. - Мы ведем себя так, как будто ничего не произошло? Я держу тебя за руку и притворяюсь, что люблю тебя?

Я промолчала в ответ. «Я притворяюсь, что люблю тебя. .» Его слова заставили мое и без того израненное сердце еще больше кровоточить.

Позади нас внезапно наступила тишина, и, обернувшись, чтобы увидеть Джереми, я увидела, что мальчик смотрит на нас широко раскрытыми глазами.

—Сколько нам еще ехать? — спросил он, надув губы.

«Черт возьми! Нет, пожалуйста, не плач сейчас.»

— Малыш Джереми, ты хочешь, чтобы я включил музыку? — предложил Николас, одновременно протягивая руку, и на полной громкости зазвучала рэп-песня.

Мальчик весело улыбнулся, а я снова посмотрела вперед: было ясно, кого он этим хотел заткнуть.

НИК

Для меня Ноа всегда была наркотиком, чертовым наркотиком, который одурманивал меня одним своим присутствием. Она звала меня подойти, она превращала меня в гребаного наркомана, в слабого человека.

Мне было так тяжело расставаться с ней, мне было так больно осознавать, что я больше не собираюсь прикасаться к ней, что я больше не собираюсь целовать ее или заботиться о ней, что она не собирается быть женщиной моей жизни… От боли я перешел к ненависти так, что даже мне стало страшно; потому что я открылся ей, отдал ей свою душу и сердце и сделал именно то, чего я боялся больше всего, она обманула меня; так много раз я думал обо всем, что могло пойти не так, и мне это никогда не приходило в голову. Я и в мыслях не мог бы позволить другому парню прикоснуться к ней. Я даже не мог думать о гребаном психологе. Стоило мне подумать о его имени, и я весь погрузился в водоворот ярости и неконтролируемого безумия.

Этот парень прикоснулся к моей девушке, раздел ее догола.… Я думаю, что именно эти образы, эта непреодолимая реальность полностью сломили меня. Никогда за всю свою жизнь я не чувствовал себя так плохо, так погрузился в страдания… Вокруг меня образовалась такая стена, что на моем месте появился еще один новый человек. В нем больше не было места ничему, кроме основных чувств бездушного человека. То немногое, что у меня еще оставалось, чтобы любить, было направлено на мою младшую сестру, и на этом все закончилось.