Наша вина

Я знала только об одном из нас, кто это сделал; вместо этого я мирилась с небольшими глотками воздуха, которые время от времени делала, выбираясь на поверхность.

НИК

Я посмотрел на часы, которые стояли на столе в моем кабинете. Было четыре часа утра, а я не мог сомкнуть глаз. Мой разум не переставал прокручивать то, что должно было произойти через несколько дней. Черт. . я собирался увидеть ее снова.

Я прищурился, глядя на блаженное приглашение на свадьбу.

В этом мире не было ничего, что я ненавидел бы сейчас больше, чем глупую церемонию, на которой два человека клялись друг другу в вечной любви: вот дерьмо.

Я согласился стать крестным отцом, потому что я был не настолько подонком, чтобы отказаться, зная, что у Лиона нет отца, а его брат Лука был бывшим заключенным, который даже не знал, впустят ли его в церковь. Но с приближением дня у меня становилось все хуже настроение и я все больше нервничал.

Я не хотел видеть ее. ., я даже лично разговаривал с Дженной, я пытался поставить ее между мечом и стеной, чтобы она могла выбрать, она или я, но Лион чуть не избил меня за то, что я поставил ее в такое положение.

Я придумал тысячу и одно оправдание, чтобы мне не пришлось присутствовать, но ни одно из них не оправдывало того, что я был настолько подонком, чтобы бросить двух своих лучших друзей на произвол судьбы.

Я встал с кресла и подошел к огромному окну, из которого открывался потрясающий вид на Нью-Йорк. Стоя там, на 62-м этаже, я чувствовал себя таким далеким от всех. . таким далеким от всех, что меня охватил ледяной холод. Это был я, льдина, льдина.

Те десять месяцев были кошмаром, я спустился в ад, сделал это в одиночку, сгорел и восстал из пепла, став кем-то совершенно другим.

Исчезли улыбки, исчезли мечты, исчезло чувство чего-то большего, чем просто плотское влечение к кому-то. Стоя там, вдали от мира, я стал своей собственной тюрьмой, только своей, чужой.

Я услышал чьи-то шаги за своей спиной, а затем чьи-то руки обхватили меня сзади. Я даже не испугался - я больше не чувствовал, я просто существовал.

—Почему бы тебе не вернуться в постель? — спросил меня голос той девушки, с которой я познакомился всего несколько часов назад в одном из лучших ресторанов города.

Моя жизнь теперь сводилась только к одному: работе. Я работал и работал, зарабатывал все больше и больше денег, и снова начинал.

Прошло всего два месяца после годовщины Leister Enterprises, когда мой дедушка Эндрю решил, что он уже устал от этого мира и хочет покинуть его. Если я должен в чем-то признаться, так это в том, что именно в тот момент, в тот момент, когда мне позвонили и сообщили о его кончине, я позволил себе наконец сломаться. Именно в тот момент, когда у меня отняли другого человека, которого я любил, я понял, что жизнь - дерьмо: ты отдаешь кому-то свое сердце, позволяешь ему охранять эту часть себя, а затем обнаруживаешь, что они не только не позаботились о нем так, как ты ожидал, но и раздробили его до крови; а потом люди, которые действительно любили тебя люди, которые с самого твоего рождения решили защищать тебя, однажды решают покинуть этот мир, даже не предупредив, они бесследно исчезают, а ты остаешься один, даже не понимая, что случилось удивляясь, почему им пришлось уйти.

Имейте в виду, он не исчез бесследно, нет: он оставил после себя очень важный документ, документ, который изменил мою жизнь и кардинально изменил ее.

Мой дедушка оставил мне абсолютно все. Не только его дом в Монтане и все его многочисленные владения, но он полностью оставил мне Leister Enterprises. Даже мой отец не получил часть его наследства, хотя и в этом не было необходимости, он уже руководил одной из лучших юридических ассоциаций в стране, но мой дед завещал мне всю свою империю, включая Leister Corporations, компанию, которая вместе с компанией моего отца доминировала в Великобритании, часть финансового сектора страны. Я всегда хотел быть частью финансового мира со своим дедушкой, но я никогда не хотел, чтобы все это свалилось на меня с неба.

Таким образом, внезапно я был вынужден занять ту должность, к которой так стремился, и официально стал владельцем империи, и все это в возрасте двадцати четырех лет.

Я так увлекся работой, доказывая, что способен преодолеть любые препятствия, доказывая, что могу быть лучшим, что никто больше не сомневался в моих способностях. Я достиг вершины. . и все же я не мог игнорировать то, насколько глубоко я погрузился.