Наша вина

У меня было много проблем в компании. Поступали жалобы на увольнения, демонстрации также начали проходить в штаб-квартире в Нью-Йорке, и последнее, что я мог сейчас сделать, это сказать, что уезжаю. Я не рассказывал Ноа, что происходит, потому что не хотел, чтобы она волновалась, но боялся, что мое возвращение в Лос-Анджелес состоится позже, чем нам хотелось бы.

Быть вдали от нее стоило мне очень дорого. Я сводил Стива с ума, когда по нескольку раз на дню звонил ему и спрашивал, поела ли Ноа, во сколько проснулась, как выглядела… Я был одержим тем, что с ней происходит. Боялся, что пресса узнает, что она беременна, и каждую чертову ночь просыпался от одного и того же кошмара, в котором Ноа теряет ребенка и умирает при родах.

Мне нужно было увидеть ее, прикоснуться к ней, почувствовать сына и убедиться, что все в порядке. Я знал, что Ноа не сразу попросит меня вернуться, знал, что нужно дать ей время, и теперь, когда она все же попросила, у меня были встречи, которые я не мог отменить, встречи каждый проклятый день.

Ноа была уже на шестом месяце, она не присылала мне фотографии, но Стив сказал, что это уже заметно. Она сказала мне, что нервничает, и я знал, что она боится реакции людей и наших родителей. Даже если мне сказали бы, что вот-вот разразится Третья мировая, мне было бы все равно. Я наконец был счастлив спустя столько времени. Я любил эту девушку больше всего на свете и всем сердцем любил этого ребенка.

46 Ноа

Я хотела, чтобы Ник вернулся, ребенок становился все больше и больше, и это было заметно. Я не настаивала, потому что знала, что если он еще не здесь, то это потому, что он действительно не может. Я не сомневалась, что Ник хочет быть здесь со мной даже больше, чем я, и это меня очень нервировало. Мама уже дважды звонила мне, просила зайти к ней или говорила, что заедет за мной, и мы сходим пообедать. Я сказала, что у меня экзамены, и что я приеду к ней, как только смогу, но она знала меня достаточно хорошо, чтобы заметить, что что-то происходит.

– Ты что-то скрываешь от меня, Ноа. Поговорим, когда встретимся, – сказала она в следующую среду.

Стив был единственным, кроме Лайона и Дженны, кто знал, что происходит. Я не сказала ему, но достаточно было увидеть, как он обращается со мной, чтобы убедиться, что он все знает. Думаю, Ник рассказал ему.

Через три с половиной недели после отъезда Ника у меня возникла настоящая проблема, когда я открыла шкаф и увидела, что на меня больше ничего не налезает. Скрывать это было уже невозможно, я была в такой панике, что позвонила Николасу, не заботясь о том, занят ли он. Он взял трубку с первого звонка.

– Тебе нужно вернуться, Николас, – сказала я, пытаясь сдержать слезы. – Я больше не могу это скрывать… Я толстая! Одежда мне мала, люди уже начали странно на меня смотреть… Ты должен вернуться! Мы должны подумать о том, как расскажем родителям!

У меня случился приступ панической атаки, один из тех безумных приступов, которые время от времени случались со мной.

– Извините, я на минутку, – сказал он кому-то. – Успокойся, Веснушка, – добавил он секунду спустя.

– Я не могу успокоиться! – в ужасе закричала я. В комнате был беспорядок, повсюду была разбросана одежда. Мне уже даже не подходило нижнее белье, я выглядела ужасно и вдобавок боялась, что когда Николас увидит меня, он будет шокирован тем, как изменилось мое тело всего за несколько недель…

– Я так не могу… Мне нужно увидеть тебя, нужно, чтобы ты обнял меня и сказал, что все будет хорошо, нужно…

– Я только что отправил тебе билет на самолет по электронной почте, – сообщил он спокойным и безмятежным тоном в противоположность моему.

– Что?

– Мне тоже нужно тебя увидеть. Я не смогу приехать в эти выходные, поэтому купил тебе билет, чтобы ты приехала ко мне. Я хотел позвонить тебе вечером, но, поскольку ты паникуешь, мне лучше удивить тебя сейчас.

Я выпустила воздух, который сдерживала, и рухнула на диван в углу комнаты.

– Я увижусь с тобой в эти выходные? – взволнованно спросила я. Беспокойство, наконец, исчезло, как волна на берегу моря.

– Да любовь моя. Как думаешь, продержишься еще два дня, не сойдя с ума?

Я закатила глаза и сердито зарычала.

– Если бы ты превращался в шар, ты бы тоже был в плохом настроении, ладно, – ответила я, пытаясь казаться сердитой, но особо не преуспев в этом.

Я наконец-то почувствую его руки и его губы!

– Слышал, малыш? – подумала я, поглаживая живот. – Мы летим к папе!

Так как я не могла поехать в Нью-Йорк с огромной толстовкой «Рамоунз» в качестве единственного наряда, мне пришлось поддаться настоянию Дженны и купить одежду для беременных.

Я ненавидела это словосочетание: «одежда для беременных»… Оно звучало ужасно, из-за этого я чувствовала себя подавленно.

– Вот увидишь, мы найдем что-то молодежное, что тебе подойдет. К счастью, у тебя большой только живот. Если посмотреть на тебя сзади, то вряд ли можно подумать, что ты беременна.

– Отлично, Дженна, теперь буду говорить людям, чтобы они общались с моим затылком.

Я был немного ворчлива, но Дженна радостно это терпела, что еще больше меня напрягало.