Наша вина

Ноа настороженно посмотрела на меня, словно ее преследовала большая собака, которая может быть то ласковой, то вдруг вскочить и без раздумий укусить.

– Не за что. На самом деле это все Уилл – он переодел ее в пижаму и рассказал сказку…

Я кивнул, с изумлением наблюдая, как ее щеки покраснели от моего пристального взгляда.

– Потом они пытались уложить ее спать в новой комнате, – продолжала она, и я наклонился вперед, отвлекаясь на то, как двигались ее губы, – но она настояла, что хочет спать со мной. Она много спрашивала о тебе. Тебе не следовало уходить.

– Мне нужно было подумать, – извинился я, заметив то, что до сих пор оставалось незамеченным: на ее левой щеке, около глаза, был прямой белесый шрам, как будто она чем-то порезалась. – Что это у тебя там? – спросил я и сам удивился, что неосознанно протянул руку и взял ее за подбородок, чтобы лучше рассмотреть шрам.

Что за черт!

Ноа вздрогнула от моего прикосновения и отстранилась, вынуждая меня отпустить ее.

– Ничего, – ответила она, глядя в книгу.

– У тебя не было этого шрама. Что, черт возьми, с тобой случилось?

– Я упала, – ответила она, пожав плечами.

– Упала? Где? Когда? В последний раз, когда я тебя видел, у тебя его не было.

«Или был?» – Я вдруг засомневался, потому что в последний раз, когда я ее видел, то был не в себе.

Ноа закрыла книгу и немного раздраженно взглянула на меня.

– Он у меня уже больше полугода, так что да, он у меня был, когда мы виделись в последний раз. Я упала с байка, ничего особенного, но мне наложили швы.

– С каких это пор у тебя есть мотоцикл?! – Я сам не понимал, почему вдруг так разозлился. Когда я зашел, то был спокоен, мне даже понравилось, что она здесь, но теперь… черт, я хотел что-нибудь сломать.

– Он не мой. Одолжила у друга. Почему ты злишься?

Я встал и отошел, но был так зол, что не мог не выпалить первое, что пришло на ум.

– Только идиоты ездят на мотоцикле. Большинство аварий со смертельным исходом происходят по вине людей на этих дурацких мотоциклах!

Ноа поднялась, сжала губы и небрежно положила книгу на диван.

– У тебя есть мотоцикл!

– Я не ты. Я не попадаю в аварии.

– Значит, ты намекаешь, что я идиотка?

Я крепко сжал челюсть.

– Не езди на мотоцикле, это все, на что я намекаю, – сказал я, пытаясь успокоиться. Ноа попала в аварию, чертову аварию… несколько месяцев назад. Где я был тогда?

Очень далеко.

Она собрала свои книги и остановилась передо мной, прежде чем уйти.

– Жаль, что ты больше не можешь отдавать мне приказы, да, Ник?

Я смотрел, как она уходит, с горьким послевкусием во рту.

20 Ноа

На следующий день я проснулась раньше, чем привыкла за каникулы, но у меня была веская причина, и я была очень взволнована.

Стараясь не шуметь, я повернулась к Мэдди, которая спала рядом. Она спала так крепко, что я какое-то время просто наблюдала за ней. Такая маленькая, а во сне возится, как беспокойный зверек, что напомнило мне еще об одном человеке, который прямо сейчас спит совсем рядом. Ее маленькое тельце занимало почти всю кровать, и мне едва хватило места, чтобы пошевелиться.

Я не хотела разбудить Мэдди, пока одевалась. Кроме того, еще не рассвело, и мне нужно было включить свет, чтобы собраться, поэтому я осторожно встала с кровати и взяла ее на руки, зная, что она только пробормочет что-то во сне, а потом снова заснет.

Ее маленькие ручки обняли мою шею, я вышла из комнаты, а она повисла как маленькая обезьянка. Я сомневалась, стоит ли относить ее в новую комнату, не хотелось, чтобы она испугалась, когда откроет глаза и не поймет, где находится, поэтому я вошла в комнату Ника. Можно оставить ее там, они будут спать рядом, а когда Мэдди откроет глаза и увидит старшего брата, то будет чувствовать себя в безопасности.

Я медленно открыла дверь, чувствуя себя очень неловко, вторгаясь в частную жизнь Николаса. Я бывала здесь сотни раз, спала с ним и просыпалась, обнимая его. Я поджала губы и выбросила эти мысли из головы. Ник крепко спал, его тело занимало почти всю кровать, а в его комнате, как всегда, была кромешная тьма. Я оставила дверь открытой, чтобы хоть что-то разглядеть, и подошла, чтобы положить девочку рядом с ним. Когда я положила ее на кровать, Мэдди автоматически свернулась калачиком и начала сосать большой палец, уснув так же, как и несколько минут назад в моей постели.

Я закусила губу, внезапно занервничав. Натянула одеяло, чтобы укрыть ее. Николасу никогда не было холодно, он не включал отопление, а комната напоминала ледяное жилище.

Когда я натянула одеяло, то не заметила, что оно наполовину запуталось у него между ног, и, хотя я делала все очень медленно и без резких движений, Ник в полусне открыл глаза. Улыбка появилась на его губах, и я замерла на месте, будто он заморозил меня.

Ник схватил меня и потянул вниз, усадив рядом с ним на кровать.

– Что ты делаешь, Веснушка, подсматриваешь за мной? – спросил он, услышав, как мое сердце начало бешено колотиться. Прошел год с тех пор, как он в последний раз называл меня этим ласковым прозвищем.