Наша вина

Я почувствовала холодок, когда он намазал гель мне на живот. Затаив дыхание, я повернула голову, чтобы посмотреть, что он делает. Он провел ручным зондом по моему животу, а затем нажал кнопку и повернул экран, чтобы я могла видеть то, что видел он.

– Думаю, это подтверждает, что вы были не правы, не так ли?

На экране прерывистыми точками появилось черно-белое изображение младенца… и не зародыша, нет, у этого младенца была голова, ноги и руки, и он занимал большую часть экрана аппарата.

– О боже мой! – воскликнула я и поднесла руку ко рту из-за откровенного ужаса.

– Ему около шестнадцати недель, – сообщил врач, отпустив помпу, и, как ни в чем не бывало, снова повернул прибор и начал водить зондом, нажимая разные кнопки. Я заметила, что он озабоченно нахмурился. Несколько секунд спустя, которые, казалось, длились вечность, по комнате разносился громкий шум. Мужчина вздохнул с облегчением и повернулся ко мне. – Пульс есть, мисс Морган.

Внезапно слово «выкидыш» приобрело совершенно новый смысл, и я почувствовала, что снова падаю, но на этот раз в глубокую темную яму.

– Я теряю его? – спросила я дрожащим голосом. Врач снова повернул экран и указал на черное пятно, окружавшее ребенка. Едва взглянув на него, я поняла, что его там быть не должно.

– Это довольно большая внутриматочная гематома. Положение, в котором вы находитесь, опасно, и, учитывая, что вы только что узнали, что беременны, предполагаю, что вы думали, что у вас все еще регулярно идут месячные, я прав?

Я смотрела на доктора, пытаясь понять, что он мне говорит.

– Обычно не очень регулярно, но да… У меня были месячные. Последние несколько месяцев, может быть, они длились не так долго, как должны, но я подумала…

– Вы принимаете противозачаточные таблетки? – спросил он.

– Да, я принимаю их, чтобы регулировать месячные.

– Не пропускаете?

«Дерьмо!»

– Иногда забываю, но принимаю на следующий день вместе с обычной дозой…

– Видимо, они не подействовали, но это не главное. Важно то, что у вас были постоянные угрозы выкидыша.

Я снова посмотрела на экран. Боже мой, это младенец… младенец, о котором я даже не подозревала, что он растет внутри меня… Я ни о чем не заботилась… Боже мой! Я пила алкоголь…

– Доктор… Я не знала, понятия не имела… Я даже не замечала этого!

Он смотрел, как я пытаюсь сохранить спокойствие.

– Успокойтесь, хорошо? Мы проведем все необходимые анализы, чтобы убедиться, что с вами и ребенком все в порядке. Вы удивитесь, как много таких случаев, как ваш. Изменения обычно начинаются на третьем или четвертом месяце, так как до двенадцати недель матка все еще находится в тазу, и, только когда она выходит за пределы этой области, начинает проявляться беременность. Поскольку у вас кровотечение, мы положим вас в больницу. Пока вы не придете в норму, вам не следует напрягаться. Понимаю, что вы только что узнали, что беременны, но сейчас очень важно, чтобы вы полностью соблюдали постельный режим. Как только кровотечение прекратится, я проведу гинекологический осмотр, чтобы измерить шейку матки. Если все в порядке, преждевременные роды в будущем исключены.

«Преждевременные роды…»

Боже, я почувствовала себя так, как будто меня внезапно забросили в вакуум, где слова «ребенок», «преждевременные роды», «внутриматочная гематома» и «выкидыш» совершенно бессмысленны.

Я еще даже не осознала то, что он мне только что сказал, едва приняла то, что увидела на экране, а меня уже засыпали терминами, которых я не понимала и не слышала до этого момента.

– Медсестра придет задать вам несколько вопросов, и мы возьмем кровь, чтобы исключить дополнительные осложнения, хотя сейчас самое главное, чтобы гематома исчезла. Скорее всего, у вас низкий уровень прогестерона; в этом случае мы предоставим вам все необходимое, чтобы поддерживать ребенка. Согласны? – сообщил он тоном, который, по его мнению, мог меня успокоить.

Я почувствовала панику, полноценный панический приступ, мне хотелось убежать, исчезнуть из больницы и вернуться к тому, что было в моей жизни всего несколько часов назад.

– Доктор… Мне всего девятнадцать, я не готова стать матерью.

Он вежливо кивнул и подошел.

– Это не входило в ваши планы… Я понимаю, – тактично ответил он. – Но ребенок есть, и есть риск, что вы можете его потерять. Вы молоды, и у вас впереди несколько трудных месяцев. Вам понадобится поддержка окружающих. Вы знаете, кто отец ребенка?

«Отец».

Николас Лейстер был отцом этого ребенка… и он был на другом конце страны, с другой женщиной, абсолютно ясно дав понять, что больше не хочет быть частью моей жизни.

– Я… я знаю, кто он, но… я не могу ему сказать.

В этот момент вошла медсестра, и доктор повернулся к ней, чтобы рассказать обо всем, что они должны мне сделать. Он улыбнулся мне, чтобы подбодрить, и ушел. Как только он ушел, медсестра подошла и похлопала меня по руке.

– Тебе нужно успокоиться, милая, – сказала она, когда в комнату вошла еще одна медсестра, и они вместе приступили к работе над моим телом. – Мы дадим тебе витамины и болеутоляющее, чтобы ты смогла отдохнуть. Когда проснешься, тебе наверняка будет лучше.