Наша вина

Очевидно, у меня не было банковского счета в Швейцарии… Как раз наоборот: мой капитал сократился до двух с половиной тысяч долларов.

Потом я задумалась о месте, где буду жить. Чердак, который я только что арендовала на год, не был идеальным местом для воспитания ребенка. Боже мой, растить ребенка! Я ведь буду воспитывать человека! Мне придется работать как проклятой, чтобы покупать детские вещи. В один прекрасный день, бродя по интернету, я увидела, сколько стоит коляска… Всех моих сбережений едва хватит только на коляску… О, какая печаль! Придется клянчить деньги у мамы.

На четвертый день после того, как Лайон согласился с нашей версией о защемлении поясницы, Дженна вошла в мою комнату и посмотрела на меня, как человек, который слишком много о чем-то думал и наконец пришел к какому-то выводу.

– Ты должна рассказать ему, – выпалила она.

Если бы я могла встать, я бы ушла в другую комнату, но так как я не могла, то просто проигнорировала ее и продолжила читать книгу, которую держала в руках.

– Ноа, мы поговорим об этом или так и будем продолжать не замечать, что ты вынашиваешь ребенка в своей утробе?

Я отложила книгу и уставилась на нее.

– Нам не о чем говорить. Я со всем справлюсь сама.

Дженна горько рассмеялась.

– Да? Как? – спросила она, указывая на меня. – Ты даже не можешь самостоятельно сходить в туалет.

Я посмотрела на нее.

– Это всего на несколько дней… Через неделю пойду к врачу, и он мне скажет, что все в порядке. Тогда все это безумие закончится, и я смогу жить своей жизнью.

У этого плана было несколько слабых мест, но я не хотела об этом думать.

– Ты слышишь себя? – сказала Дженна, повысив голос. – Рано или поздно, Ноа, беременность начнет проявляться! Она уже заметна, если приглядеться.

Мы обе посмотрели на мой живот… который едва заметно выпирал.

– Я читала о женщинах, которые скрывали беременность чуть ли не до восьмого месяца… Придется покупать оверсайз-одежду, но…

Дженна покачала головой и подняла к потолку глаза, словно ища там слова откровения, которые вразумят меня.

– Я не понимаю. Мы говорим о вашем сыне! Почему ты не хочешь сказать Нику. Почему?!

Я почувствовала жар внутри, который не предвещал ничего хорошего. Я превратилась в ходячую бомбу замедленного действия, во всех смыслах этого слова. Но я не хотела вымещать гнев на Дженне. Тем не менее я не могла остановить следующие слова, вылетевшие из моего рта.

– Потому что я умоляла его вернуться ко мне, а он отказался! – закричала я, пытаясь сдержать слезы. – Он сказал, что не сможет простить меня, сказал, что то, что я сделала, покончило с нами навсегда. Я поставила ему ультиматум, но ему было все равно. Он ушел!

Глаза Дженны расширились от удивления, которое через несколько секунд сменилось возмущением.

– Я сказала, что люблю его, Дженн, но ему было все равно. Я просила его остаться, но он не остался, – продолжила я, захлебываясь от слез. – Хочешь, я сейчас пойду и скажу ему, что жду от него ребенка? И что? Силой привяжу его ко мне, несмотря на то, что он ясно дал понять, что больше не хочет меня видеть?

– Но я уверена, как только она узнает о ребенке…

– И он станет заботиться о нем? Захочет заботиться обо мне, взять к себе домой, дать все, что у него есть, и даже больше? Думаешь, я не знаю? Но я не хочу, чтобы он был рядом только потому, что я беременна. Не хочу, чтобы он был со мной только потому, что должен.

Дженна вздохнула, покачав головой, не зная, что сказать.

– Николас любит тебя, – заявила она после минутного молчания. – Я знаю, он безумно влюблен в тебя, и знаю, что когда он узнает о ребенке, то станет самым счастливым человеком на Земле, Ноа. То, что произошло между вами, ужасно, но подумай, возможно, этот ребенок – это то, что вам необходимо, чтобы забыть о разногласиях и попробовать еще раз? Я не вижу лучшей причины.

Я увидела картину, которую она хотела создать в моей голове: Ник и я, снова вместе. У нас прекрасный ребенок, о котором нужно заботиться. Мы вместе живем той жизнью, которую я хотела, а ребенку уже восемь… Это было то, чего я хотела: жить с Ником.

Я выдохнула и покачала головой.

– Не хочу больше говорить ни о беременности, ни о Нике, ни о ребенке. Пожалуйста, дай мне хотя бы самой до конца это усвоить, прежде чем вынуждать меня столкнуться со всем этим, с ним, с нашим…

Дженна нежно посмотрела на меня и подошла, чтобы обнять.

– Ты будешь прекрасной матерью, Ноа, а этот малыш будет самым красивым ребенком в мире.

Я несколько раз моргнула, сдерживая вновь подступившие слезы, в голове возник образ крошечного ребенка с чертами лица Ника.

Дженна отстранилась и впервые положила руку мне на живот.

– Я буду его любимой тетей. – Эта фраза рассмешила нас.

Дженна ушла посмотреть, что делает Лайон, а я воспользовалась случаем, чтобы укрыться одеялами и попытаться уснуть, хотя страх перед необходимостью рассказать Николасу о том, что нас ждет, не позволял этого сделать.