Наша война

26 октября бригада вышла из Алькала де Энарес, направляясь в Вальдеморо. По пути она постепенно пополнялась людьми. Вооружение мы получили лишь 27 октября вечером в Серро де лос Анхелес, а медикаменты — 28-го в Вальдеморо. Бригаде выдали советские станковые и ручные английские пулеметы, однако никто, кроме меня, не умел с ними обращаться. Всю ночь на 28 октября я обучал бойцов пользоваться ими, наскоро приспособив для этого дом на стыке Мадридского и Кадисского шоссе.

Итак, 28 октября мы выступили на фронт, оставив штаб бригады, службы и полевой госпиталь в Вальдеморо. Там же остался и начальник штаба, а я с несколькими офицерами и связистами расположился на командном пункте недалеко от Сесеньи. 29 октября во второй половине дня бригада вступила в бой, не имея положенного по штату количества людей, военного снаряжения и других необходимых средств. Наша контратака была отбита. Это объяснялось, во-первых, тем, что враг знал о наших планах — военный министр словно позаботился предупредить его, отдав приказ передать по радио и сбросить с самолетов на вражеские позиции свое воззвание, в котором тоном бахвальства заявлял, что пришло время перейти в наступление и что мы тоже имеем танки и самолеты. Во-вторых, у нас не было твердо разработанного плана операции и тесного взаимодействия пехоты с танками; Бойцы 1-й бригады впервые увидели танки лишь в тот момент, когда они, обогнав нас, вышли на исходный для атаки рубеж.

Артиллерийская подготовка была слишком непродолжительной и велась орудиями мелкого калибра; других у нас в то время не было. Небольшая дальнобойность наших пушек не позволяла уничтожить огневые точки франкистов, к тому же мы почти не имели снарядов.

Учитывая это, я перед наступлением договорился с командиром танковой роты о том, что танкисты подавят пулеметные гнезда противника, то есть выполнят роль артиллерии, облегчив тем самым наступление пехоты. Но они этого не сделали. Прорвав вражескую оборонительную линию, танки, уничтожая на своем пути технику и людские силы противника, вызывая панику, проникли глубоко в тыл и достигли Эскивиаса и Борохи. Однако к тому времени, когда наша пехота подошла к первой линии вражеских окопов, враг успел перестроиться, ликвидировал проделанные танками бреши и открыл по ней огонь из автоматического оружия.

Мы потеряли три танка. Танкисты поняли свою ошибку и в последующих боях прежде всего уничтожали огневые точки противника и не удалялись от пехоты более чем на 300–400 метров, а если пехота останавливалась, они или тоже останавливались, или возвращались, чтобы продолжать атаку вместе. Постепенно выковалось прочное взаимодействие пехоты и танков, продолжавшееся затем на протяжении всей войны.

Третья причина неудачи нашей контратаки: отсутствие разведки и связи между боевыми колоннами. К концу боя дело дошло до того, что мы не знали, где свои, а где враги. Цели операции не были достигнуты, однако она приостановила продвижение противника к Мадриду и вынудила его в течение двух дней заниматься перегруппировкой сил.

31 октября и 1 ноября на всем фронте шли кровавые бои. В разгар жестокого сражения, когда вражеская авиация бомбила и обстреливала наши позиции с малой высоты, на передовую прибыли Хосе Диас, Долорес Ибаррури, Педро Чека, Антонио Михе, Франсиско Антон, Кодовилья и другие товарищи. Их присутствие, беседы с бойцами заметно укрепили боевой дух республиканцев. Однако у меня пребывание руководителей партии на передовой линии огня вызывало сильное беспокойство, ибо они подвергались реальной опасности быть убитыми или попасть в окружение.

Противник, имевший значительное превосходство в людях и технике, начал обходный маневр вокруг Вальдеморо, и деревня была почти окружена. В рукопашном бою штыками и ручными гранатами нам удалось прорвать вражеское кольцо. Вечером 1 ноября враг захватил Вальдеморо. В тот день я лишился своего начальника штаба Сендера, «отступившего» во второй половине дня к Мадриду. Сендера назначили на эту должность, рассчитывая на его знания офицера запаса. Вскоре, однако, мы убедились, что Сендер не подходит для нее. Уже в период формирования бригады он проявил полное невежество в организационных вопросах. Кроме того, у него абсолютно отсутствовали такт, гуманное, товарищеское отношение к бойцам. Это особенно проявилось в бою. Нервы его не выдерживали выстрелов и разрывов бомб. Решив, что мы не сможем выйти из окружения, он «отступил» к Мадриду. Преспокойно отправившись домой и хорошо выспавшись, Сендер наутро явился в комендатуру 5-го полка уже со знаками майора. Там он заявил, что я перед смертью повысил его в чине. Его тут же разжаловали. На этом военная карьера Сендера закончилась. Конечно, наказание было слишком мягким. Когда и воздух Мадрида показался ему опасным для здоровья, Сендер совершил еще один «отход»: на сей раз к Барселоне. А спустя две недели третий — в Париж, где отсиживался до конца войны и даже издал книгу «Контрнаступление», в которой описал операцию в Вальдеморо, совершенно исказив факты и выставив себя в самом выгодном свете.