Наша жизнь с господином Гурджиевым

Сейчас я продолжу мою собственную историю. Мы ещё раз увиделись с г-ном Гурджиевым в Санкт-Петербурге за несколько дней до того, как я должен был ехать на Австрийский фронт на Украине. Перед уходом я спросил его совета по поводу моей военной службы. Он мне ответил: «Вы офицер и вы должны ехать на фронт, но никогда не позволяйте себе быть охваченным военным психозом. Помните себя… Не забывайте помнить себя. Скоро разразится революция, и всё закончится. Оставаться на фронте тогда уже не будет никакого смысла с военной точки зрения. Попытайтесь уехать и прибыть туда, где буду я». После короткой паузы он добавил, повернувшись к доктору Шернваллу, который тоже был здесь: «Ему нужно будет осложнять жизнь. Займитесь этим, доктор!» Потом, повернувшись ко мне, он повторил: «Помните себя, не забывайте помнить себя».

Самовспоминание – это центральная идея учения г-на Гурджиева. Что касается «осложнения», то это связано с другой его идеей – что вера в его учение не обязательна. Фактически, требуется совершенно противоположное. Учитель постоянно контролирует и наблюдает ученика, но в то же самое время влияет на его линию поведения, отвлекает его, даже провоцирует его с явными конфликтами, чтобы подвести его к открытию того, что является правдой. Это возможно, только если у ученика внутри есть сильный порыв упорно трудиться, горящее желание, которое не даст ему остановиться перед какими-либо препятствиями.

Я хотел бы рассказать о том, как я «помнил себя», и как это спасло мою жизнь на фронте. Я был в окопах вместе со своим полком. Однажды, около четырёх часов пополудни, меня послали с рапортом в штаб. Я оседлал своего коня и поскакал по плоской возвышенности, от которой дорога спускалась в долину. Вскоре я услышал пушечные выстрелы, повторяющиеся каждые три минуты. Я встретил солдата, рассказавшего мне, что немцы «отбросили их» в долину рядом с выбранной мной дорогой. Повернуть назад, не доставив свой рапорт, было невозможно, поэтому я продолжил путь.

Слова г-на Гурджиева «помните себя» всплыли в моей голове. Я слышал их только один раз и без объяснений, но я по-своему их понял. Как только я начал повторять их я обнаружил в себе новое состояние глубокого спокойствия.

На дороге перед собой я видел воронки от свежих разрывов снарядов. Я продолжал свой путь, мысленно повторяя: «Я помню себя». Это не мешало мне видеть всё, что происходит вокруг. Вдруг я услышал нарастающий звук артиллерийского снаряда, будто бы он свистел в мою сторону. Он взорвался очень близко, но именно из-за его близости ни я, ни мой конь не пострадали. Когда взрывались снаряды австрийского типа, начальный угол разлёта осколков был очень высоким, поэтому они не повреждали никого, кто был рядом. Моя лошадь, испугавшись, метнулась и упала в неглубокую канаву. Я спрыгнул, всё время, повторяя «Я помню себя». Лошадь вскочила, немного пробежала и остановилась. Я был внутренне спокоен, но мне нужно было быстро решить, в каком направлении бежать, поскольку другой снаряд должен был разорваться менее чем через три минуты. Есть теория, что снаряды никогда не падают дважды в одно и то же место. Должен ли я пойти и лечь в воронку, где только что приземлился снаряд? Нет. Должен ли я попытаться поймать лошадь? Если я смогу, я уеду далеко от этого опасного места – так я и сделал. Следующий снаряд не заставил себя ждать, он разорвался возле последней воронки. «Помни себя» сохранило меня спокойным, и позволило принять правильное решение в критический момент.

События препятствовали нашей встрече с г-ном Гурджиевым вплоть до 28 августа 1917 года, когда мы увиделись в Ессентуках на Кавказе. После того, как мы покинули его в феврале, мы поехали в Киев, чтобы повидать мою сестру перед отъездом на фронт. На следующее утро была общая забастовка: не было ни поездов, ни электричества, ни газет, ничего! Около шести дней мы ничего не знали о происходящем. Наконец, появились газеты, и мы узнали, что царь отрёкся от престола, и сейчас у нас Временное правительство, возглавляемое Александром Керенским.

Слишком долго описывать всё то, что произошло в течение этих месяцев с февраля по август; но через все события красной нитью протягивалось моё стремление добраться до г-на Гурджиева. Были разные сложные обстоятельства; но ясно то, что именно из-за препятствий мы с женой смогли, наконец, присоединиться к нему на Кавказе.