Наше послевоенное (СИ)

В этот раз мы были в лагере в августе, в пору груздей. Мы собирали грузди и маслята в дни, когда приезжала навестить меня мама. Собирать мне их очень нравилось, особенно грузди. Они такие красивые, белые и уютно прячутся под листиками. Но когда дома (мы собрали грибы перед моим отъездом из лагеря) я попробовала жареные маслята, они мне не понравились.Скользкие, мягкие, гадость одним словом.

Лес вокруг лагеря был не только красивый, но и богатый. Помимо грибов, полно ягод. Малины, вишни и в начале смены - клубники. Сладкой и крупной круглой ягодки на высокой ножке. Ее бывало так много на поляне, что можно было лежа на животе собирать ртом!

Во второй мой приезд я посещала кружок умелые руки.

Попала я туда случайно. Остановилась перед выставкой детских поделок из пластилина и давай их ругать. (Просто поделки мне показались немного топорными, мне хотелось взять их в руки и сделать пластичнее, сохранив и форму и движение. Просто руки зачесались)

И я сказала что-то вроде

- Ну, подумаешь выставка, - я лучше смогу.

Учительница, которая вела кружок, случайно услышала это, очень оскорбилась и пригласила меня прийти и доказать, что я могу лучше.

Странно, хотя тон у нее был неприязненный, я все же пришла и осталась до конца смены. Она очень хорошо рисовала, и я научилась у нее рисовать закаты.

Больше про это наше знакомство и первый разговор мы не говорили никогда, тем более, что я была старше всех и действительно лепила лучше. Но я, получив щелчок по носу в первый день, стала поскромнее и уже не выступала.

Вечерами жгли костры и пели

- Взвейтесь с кострами синие ночи...

- Наш паровоз вперед лети...

Ночью, в палате перед сном рассказывали сказки.

Я придумала целую фантастическую повесть о том, как Земля сошла со своей орбиты, от сотрясения звезда на Спасской башне оторвалась вместе с сидящими там мальчиками и улетела в космос и прочее белиберда, пародия на фантастические книжки, которые печатали для детей.

Ни моя благодарная аудитория, ни я сама, конечно, не понимали, что сочиняется пародия.

Успехом эта история пользовалась колоссальным, и конца ей не предвиделось. Я наворачивала все новые и новые приключения, пока, наконец, все не вернулись благополучно на Землю.

Пятый класс

По окончании четвертого класса мы расстались с Александрой Ивановной (я без особых сожалений, но многие девочки плакали на прощальном утреннике) и у нас теперь, в пятом классе по каждому предмету свой учитель.

За время учебы у Александры Ивановны, как и у Нелли Ивановны, мне не разу не удалось блеснуть быстротой соображения, как это было тогда, когда уроки математики вел директор. Я просто считалась хорошей ученицей, каких в новом классе было много.

Но с переходом к разным учителям и усложнением учебы ситуация переменилась, учиться мне стало легче и интересней, вернее интересней и легче.

Мне нравились мои новые учителя, вернее, учительницы, мужчин среди преподавателей пятых классов не было.

Учительница английского языка, молодая и красивая девушка, преподавала первый год после института, старалась, ну как тут было не любить английский?

Но больше всех мне полюбилась небольшого роста, очень миловидная учительница русского языка. Альбина Григорьевна. Она прекрасно вела уроки литературы, была веселая, с юмором, замужем за инженером и имела маленького, вертлявого до головокружения сына Сережку, лет 4 от роду.

Когда он прибаливал и она не работала, мы ходили ее навещать, обычно я с Тамарой, которая жила в том же доме и общалась с Альбиной еще до того, как та стала у нее учительницей, и пару раз заходили я и Люда. К Альбине можно было запросто придти, чувствовалось, что она нам рада, и просто обсудить какие-то проблемы, никак с литературой не связанные. Во всяком случае, меня она любила и заметно отличала, хотя по ее предмету в нашем классе были дети способнее меня, например Надя Шумских, чьи сочинения всегда читались в классе вслух и чьей эрудиции, лексикону и грамотности мог позавидовать любой взрослый образованный человек. Я же так Альбину полюбила, что скучала, когда ее Сережка долго болел и она не появлялась в школе, и часто слонялась возле их дома, чтобы встретиться с ней как бы невзначай и проводить до подъезда.

Задавала Альбина много, и я трудилась, в основном, по русскому. Она сердилась на меня, что неграмотно пишу и имею четверку по письменному языку. Ей казалось, что я мало стараюсь. По литературе я имела пять и по русскому устному тоже. Я хорошо знала грамматику, все правила, все части речи и члены предложения, склонения, спряжения и исключения. Только одного у меня не было - врожденной грамотности, таинственного редкого свойства, без которого на великом русском языке невозможно писать без ошибок.