Наше преступление

И во всёй одурвшей отъ перепоя деревн былъ только одинъ трезвый человкъ — плотникъ Степанъ Васильевъ — красивый, съ длинной бурой бородой му-жикъ, заика и моргунъ, никогда не бравшій въ ротъ ни пива, ни вина. '

Въ Черпоземи на этотъ случай онъ одинъ зам-нилъ собой вс власти.

Его высокая фигура, безъ шапки, съ острижен-ными въ скобку волосами появлялась везд, гд на-чинались ссоры и драки. Онъ усмирялъ и запиралъ въ хлвушки, баньки и амбары драчуновъ и буя-новъ. За это опившіеся односельцы ругали его, а иногда надляли и затрещинами, но огромный кула-чище Степана живо успокаивалъ озорниковъ.

На третій день къ вечеру Степанъ изнемогъ отъ отвращенія къ потерявшимъ человческій образъ пи-рующимъ, плюнулъ, махнулъ рукой и заперся у себя въ дзб.

Всю ночь деревня галдла и дралась, и хотя Чер-ноземь гордилась мирнымъ нравомъ своихъ обитате-лей, одпако, на этотъ разъ черноземцы не ударили ли-цомъ въ грязь, оправдали укоренившуюся въ послд-ніе годы въ деревняхъ поговорку: «безъ мертваго тла ни одинъ праздникъ не обходится». На утро оказался одинъ черноземецъ зарзаннымъ на смерть, другого съ проломлепнымъ черепомъ, въ безсозпательномъ со-стояніи отвезли въ больницу; человка три съ по-мятыми ребрами отлеживались дома, а еще человкъ пять съ кровоподтеками, царапинами на лицахъ и не-глубокими ножевыми ранами ^г^емънвлож&ксь.

Парни разнесли но бревнамъ нсколько бань, стояв-шихъ за деревней, и всю ночь раскладывали изъ нихъ костры, при свт которыхъ изнасиловали двухъ д-вз^?шекъ. Въ довершеніе всего кто-то, видимо изъ ме-сти,' выпустилъ кишки у лошади свата Акима, по-лоснувъ ножемъ въ животъ.

. Животное околло.

На другой день изъ городка нахали власти. На-чалось слдствіе по нсколькимъ уголовнымъ д-ламъ...

И Леонтій также пилъ три дня и угощалъ своихъ гостей; весь четвертый день онъ опохмлялся, кряхтя и валяясь на лавк разбитый, съ больпой головой, съ опухнувшимъ лицомъ и разстроеннымъ животомъ. Праздникъ ему стоилъ не мне четвертного билета, зато осталось пріятно щекотавшее самолюбіе Леонтія сознаніе, что онъ прошелъ честь-честью и вс гости остались довольны его угощеніемъ.

На пятый день утромъ Леонтій, весь грузный, отек-шій, съ мутными глазами, захалъ за кумомъ Миро-номъ, такимъ же отекшимъ и грузнымъ, какъ и Леонтій. Вдвоемъ они похали въ Шепталово къ Де-мину. Его они застали дома. Деминъ догадался, за-чмъ пожаловалъ Леонтій, по.ому что о происшествіи на базар ему разсказалъ Рыжовъ; самъ же онъ смутно помнилъ о встрч съ Лобовымъ, а объ Леонтіи и Мирон я ихъ общихъ похожденіяхъ не имлъ ни-какого представленія. Деминъ и вида не подалъ, что догадывается о причин посщенія черноземскихъ му-жиковъ и принялъ ихъ сдержанно-вжливо, этимъ тои-ко подчеркивая, «что, дескать, не' я въ васъ нуждаюсь, а вы во мн».

Но и Леонтій былъ не промахъ и не, мене тонко понималъ обращеніе съ людьми. Перекинувшись п-сколькими незначительными словами о постороннихъ предметахъ, онъ пригласилъ съ собою Демипа къ сватъ Акулин. . . .

⁰ тотото.еіапикагак.ги

203

Деминъ отъ всей души ненавидЯъ парней за то, что они убили Ивана, за то, что ни разу не сдержали своего общанія, т.-е. не утостили егр водкой, и осо-бенно за то, что заставляли его сыпать себ на голову и сть землю, но онъ все еще колебался нхъ выдать, и потому, что боялся ихъ мести и еще боле потому, что это будетъ нарушеніемъ данной имъ страшной , клятвы.

Но Деминъ. зналъ й то, что Леонтій, судя по его умлому приступу къ длу, пріхалъ не съ пустыми руками, а зоветъ его къ Акулин затмъ, чтобы сперва ' угостить водкой, а потомъ просить свидтельствовать противъ убійцъ, и Деминъ, по достоинству оцнивъ поступки Леонтія, охотно принялъ приглашеніе. Прои-зошло все, какъ по писаниому: у Акулины мужики выпили и закусили, при чемъ и хозяйка, и Леонтій, и даже Миронъ были особенно предупредительны по отношенію къ Демину, особенно ухаживали и угощали его. Иванъ и это внимаціе оцнилъ по достоинству, и когда посл двухъ опороженныхъ «сороковокъ» Леон-тій приступилъ къ длу, Деминъ совсмъ не ломался, разсказалъ все, чему былъ свидтелемъ при убійств, и согласился немедленно хать съ кумовьямн въ го-родъ къ начальству.

Къ атому времени по окрестнымъ деревнямъ сталъ упорно ходить слухъ о томъ, что отецъ Сашки запла-тилъ слдователю пятьдесятъ рублей, а мать чуть не каждый день таскаетъ къ нему на кухню лукошки съ масломъ и яйцами, поэтому слдователь и держитъ руку убійцъ. Эта клевета, въ которой ни слова не было правды, дойдя * до слуха молодого чиновника, больно уязвила его.