Наше преступление

Въ зал опять воцарилась тишина. Для судей уже стало ясно, что Катерина ненормальна. Секунду спустя прпставъ усаживалъ ее на свидтельскую скамью.

Товарищъ прокурора, въ виду того, что свидтель-ница, по его словамъ, забыла объ обстоятельствахъ преступленія, просилъ огласить ея показанія, данныя на предварительномъ слдствіи. Защитникъ запроте-стовалъ. Однако судъ постановилъ уважить ходатай-ство обвинителя. Показанія были прочтены. Въ нихъ Катерина, между прочимъ, заявила, что отецъ подсу-димаго Стеранова восемь лтъ подъ-рядъ держалъ въ арецд змлю я мужа, но въ начал прошлаго года землю эту покойный Иванъ передалъ другому арен-датору. Вся семья Степановыхъ открыто бранила за это Ивана, а Сашка грозился отомстить. .

III.

Вторымъ свидтлмъ прдъ судейскимъ столомъ предсталъ Леонтій.

Еще задолго до суда онъ говорилъ своимъ знако-мымъ: «Вотъ выведу имъ на судъ сшаллую сестрицу, да суну ей по робенку на кажную руку, да и скажу: «Вотъ, господа судьи, што хотите, то съ ими, сиро-тами, и длайте, а мн кормить-поить, одвать-обу-вать ихъ не на што, капиталу такого не имемъ, никто такогс капнталу памъ не предоставивши». Што, не скажу, думаете? Побоюсь? Кого мн бояться? За мной никакихъ худыхъ дловъ нту-ти. Скажу: кор-мильца-поильца убили, а мн всхъ на руки и прики-нули. «Пой, молъ, корми, Левонъ Петровъ». Рази это порядокъ?»

Но случилось совсмъ пе такъ, какъ рисовалъ себ Леонтій. Одна изъ двойняшекъ, именно племянница, всю СБОю короткую жизт прокричала отъ болей въ животик, причиненныхъ жовками и прокислыми со-сками, которыми ее постоянно пичкали. Леонтій, безъ памяти полюбившій хилаго ребенка, по цлымъ но-чамъ бился съ нимъ, не спуская его съ рукъ. Д-вочка покрылась струпьями и на четвертомъ мсяц умерла на рукахъ дяди. Мужикъ горько ее оплакалъ, безъ душевной боли до сего времени не могь вспоми-нать о ней и все твердилъ, что выведетъ передъ су-домъ сумасшедшую сестру и съ однимъ ребенкомъ.

Но сегодня утромъ, собираясь въ городъ, онъ разду-малъ брать съ собою малютку-племянника изъ боязни простудить его или измаять голодомъ и оставилъ дома на попеченіи сестры Елены.

На господъ же вообще и на судъ въ частности Леонтій не переставалъ сердиться.

Судъ начался не сразу. Кром того, Леонтію разъ-яснили, что ему не позволятъ вывести сестру передъ судьями, и хотя онъ среди дня подбодрялъ себя вы-пивкой, однако обличительно-боевое настроеніе его не-измнно падало и къ вечеру, когда хмль испарился, стало совсмъ вялымъ, сонливымъ. Подъ конецъ онъ только и думалъ: «Хошь бы поскоре... «отзвонилъ, да и съ колокольни долой». Правды все равно нигд не сыщешь»

На вопросъ предсдательствующаго, онъ сперва съ запинками, потомъ, быстро овладвъ своимъ волнені-

емъ, очень складно и толково разсказалъ о встрч съ Деминымъ наканун дня Рождества Богородицы и все, что отъ этой встрчи произошло.

Предсдательствующій, выслушавъ показанія Ле-онтія, обратился къ товарищу прокурора съ вопросомъ: не иметъ ли онъ что спросить свидтеля?

— Не знаете ли, свидтель, не было ли какихъ-нибудь споровъ изъ-за земли между покойнымъ Ки-рильевымъ и семьей подсудимаго Степанова? — спро-силъ обвинитель.

Леонтій разсказалъ исто]Зію объ отобранной земл и подтвердилъ, что Кирильевъ былъ убитъ изъ мести за эту землю. ¹ • -

— Не имете ли вы что? — обратился предсда-тельствующій къ адвокату. *'

— Имю, — отвтилъ тотъ.

— Скажите, свидтель Галкинъ, вы сами лично слышали, какъ подсудимый Александръ Степановъ гро-зюгь Кирильеву?

— Я самъ не слыхалъ, потому никакихъ дловъ съ имъ не имю, а такъ въ народ говорятъ...

— Такъ въ народ говорятъ, — многозначительно протянулъ адвокатъ. — Гм... а скажите, свидтель, вы хорошо знаете Ивана Демияа?

— Ивана Демина?

— Ну да, Ивана Демина.

— Нтъ, я его мало знаю, потому какъ ёнъ изъ другой деревни и у насъ никакого касательства дружка къ дружк не было...

•• — Ну все-таки, вроятно, настолько знакомы, что

знаете его семейное и хозяйственное положеніе?

— Какое же евоное хозяйственное положеніе?! Ни кола, ни двора, ни семейства, ни хозяйства, какъ есть бобыль. Одна слпая мать...

Адвокатъ остался доволенъ отвтомъ, но сохра-нялъ непроницаемый видъ.

— Такъ. Ну, а чмъ онъ занимается?

/

Лонтій пйнялъ по едйа слыш&0м:у движешю йй скамьяхъ и по выжидающему черезчуръ сдержанному выраженію лида адвоката, что въ чемъ-то промах-нулся и, смутно угадывая какой-то подвохъ, тотчасъ же внутренно съежился, замкнулся.

— Ничего этого намъ неизвстно, потому какъ жи-вемъ мы далеко дружка отъ дружки, — сказалъ онъ.

— Ну, а можетъ, слышали, — добивался адво-катъ, — что Деминъ не совсмъ того... не вс у него дома?

И адвокатъ, дружески подмигнувъ, жестомъ пока-залъ себ на лобъ.

Леонтій нахмурился. Онъ уже ясно понялъ, въ ка- . кую ловушку заманиваетъ его защитникъ.

— Иванъ Деминъ—не дуракъ, при всхъ своёхъ,—• сурово буркнулъ онъ. — А какъ живетъ? Што жъ? Про его никто худого не скажетъ. Енъ — не воръ, не уби вецъ, какъ другіе-прочіе.

Адвокатъ привсталъ и, пробормотавъ въ сторону предсдательствующаго: «болыне ничего не имю»,— слъ на свое мсто.