Наше преступление

Леонтій остался доволенъ собой отъ сознанія, что отбилъ опасный наскокъ со стороны хитраго адвоката.

IV.

Мсто Леонтія занялъ Рыжовъ. На его красивомъ, цыгановатомъ лиц съ черными бачками отъ висковъ до половины щекъ, съ черными усами и бритымъ, си-неватымъ подбородкомъ, выражалась полная растерян-ность, а вороватые, живые глаза безпокойно бгали по сторонамъ. Со времени убійства Ивана Рыжовъ чув-ствовалъ себя не совсмъ спокойно, потому что боялся мести со стороны выданныхъ товарищей и ихъ друзей и еще болыпе страшился суда.

Опытные люди срди рабочихъ того завода, на которомъ онъ постоянно работалъ, увряли его, что онъ ловко выскочилъ сухимъ изъ воды, мастерски потопивъ другихъ, и восхищались его смекалкой. Ры-жовъ никому не врилъ. День и ночь его преслдо-вала боязливая мысль, что какъ-нибудь на суд выплы-ветъ наружу его виновность, и ему гіридется разд-лить участь убійцъ.

На суд впачал онъ окончательно потерялся. Его разсказъ о происшествіи получился совершенно безсвязный. Онъ путался, сбивался, противорчилъ самому себ, бродилъ ощупыо вокругъ да около, постоянно при этомъ наводимыМ предсдательствую-щимъ на нить повствованія. Кое-какъ Рыжовъ раз-сказалъ, какъ компанія парней пила водку въ го-род у казенки, какъ похали въ Шептилово и опять пили по дорог; про кузницу и времяпровожденіе въ ней онъ совсмъ умолчалъ. <

Тутъ свидтель солгалъ, заявивъ, что Иванъ Кириль-евъ остался въ предмсть у казенки и потомъ будто бы догналъ парней уже на Хлябинской гор; солгалъ онъ это потому, что такъ посовтовали ему показать опытные товарищи-рабочіе. Дальше онъ разсказалъ, какъ халъ съ Ларіоновымъ на задней телг, а трое подсудимыхъ на передней. Кирильевъ догналъ ихъ на Хлябинской гор и, пройдя мимо нихъ, направился къ передней телг.' Тамъ между нимъ и хавшими пар-нямп произошла ссора, и они его убили. Какъ, чмъ и за что его убили, ни предсдательствующій, ни това-рищъ прокурора такъ и не добились отъ Рыжова.

— Скаяште, свидтель,—спросилъ товарищъ проку-рора, — не грозились ли подсудимые во время выпивки избить Кирильева?

— Нтъ, ни^его этого не слыхалъ, — солгалъ Ры-жовъ.

— Можетъ быть, они бранились съ Кирильевымъ?

— Нтъ, не бранились...

— А не упрекалъ ли подсудимый Степановъ Кири-льева за отобранную землю?

— Нтъ.

— Ну, а Кирильевъ не ругалъ ли кого-нибудь изъ подсудимыхъ?

Рыжовъ переступилъ съ ноги па йогу и угнулъ голову .

— Всго было... потому какъ вс выпивши были... нершитольно проронилъ онъ.

— То есть что? — быстро спросилъ обвинитель. — Значитъ, Кирильевъ ихъ ругалъ, а они что же? мол-чали?

— И они его... ругали...

— И подносили къ лицу кулаки?

— Да, подносили...

— Кто же именно подносилъ? Или вс?

— Да вс... — сознался Рыжовъ, но тотчасъ же спохватрлся. — Они ему подносили, а ёнъ имъ... не разберешь... Вс выпивши...

— А какъ они ругались?

Рыжовъ молчалъ.

— СЛверно ругались? Нельзя повторить? Ну, ска-жите примрно.

— Н помню.

— Но ругались?

— Ругались... а ничего такого...

— А про отобранную землю не вспоминали? — онять быстро переспросилъ обвинитель.

— Всего было...

— Значитъ, вспоминали. Что ж именно?

— Не помню.

— Такъ-таки ни слова не помните?

— Ни къ чёму мп — забылъ...

— А вс-таки Степановъ упрекалъ Кирильева за отобранную землю?

— Да... было немного...

— И грозилъ отомстить?

— Нтъ, не грозилъ.

Товарищъ прокурора окончилъ допросъ.

' — Скажите, пожалуйста, свидтль, когда подсу-дшше, по вашимъ показаніямъ, убивали Кирильева, вы въ это время гд находились? — спросилъ адвокатъ.

^ — Я... я халъ сзади въ телг съ Ларивоно-

вымъ.

— И далеко сзади?

— Да далеко... но не очинно штобы...

— Ну какъ н очинно, шаговъ 10, 20, 50 или боле?

— Да шаговъ... пятьдесятъ...

— Темно было?

— Темно, но н очинно... все было видно...

— Значитъ, на вашихъ глазахъ убивали вашего пріятеля? Такъ вдь?

— Да, такъ... — переступивъ съ ноги на ногу, не-р^шительно подтвердилъ Рыжовъ. *

— И что же вы длали, когда его убивали?

— Да што жъ я?.. я ничего... я сказалъ, што такъ, братцы, нельзя...

— Отчго же вы не помогли Кирильеву ртбиться?

. — Забоялся... и меня прикончили бы...

— Скажите, свидтель, вамъ лтъ подъ тридцать? Еще нтъ тридцати? — оглядывая Рыжова съ головы до ногъ, спросилъ адвокатъ. і

— Да, около того.

— Вы, кажется, работаете на завод?

— Да, на завод... въ Товариществ...

— Что жъ вы тамъ длаете? .

— А гнилу подаю на верхъ, въ мастерскую.

— На тачкахъ возит?

— Да, на качкахъ, — поспшно отвтилъ Рыжовъ, видимо обрадованный, что допросъ перешелъ на не-опасную'и боле знакомую тему.

— И тяжелыя тачки?

— Да, ничего себ... очинно даже тяжелыя.

— Ну, какъ примрно? — съ улыбкой, совсмъ по-дружски спросилъ адвокатъ.

— Да всяко бываетъ... Иной разъ какъ навалятъ пудовъ пятнадцать, такъ и повзшь, не откажешься. Такъ наломаешься за день, што къ вечеру рукъ не повернуть, болятъ.

При этомъ Рыжовъ схватился даже за плечевые мускулы.

— А силёнъ былъ Кирильвъ? — вдругъ круто пе-ревернулъ допросъ адвокатъ.

Рыжовъ даже головой замоталъ.

— Да въ округ-то супротивъ его никто бы не устоялъ. Ежели такъ на совсть, да тверёзый, такъ ёнъ и пятерыхъ одной рукой размахалъ бы...