Наше шаткое равновесие

Качаю головой и без каких-либо слов иду на кухню. Пока готовлю завтрак, в голове крутится сегодняшняя ночь. Я не хочу думать, но мысли всплывают сами, как и жуткий страх. Не представляю, как мы продолжим жить в этой квартире. Хотя в гостиной ни следа, чистота и порядок. Словно ничего и не было, вчера я этого не заметила.

Наливаю себе кофе и, усевшись за стол, делаю глоток. Где-то неподалеку начинает звучать мелодия. Кошусь глазами на пальто Игоря. Это в его кармане. Телефон.

Не думая, вытаскиваю смартфон, смотря на дисплей.

«Гончарова».

Нажимаю на клавишу громкости, и телефон погружается в беззвучный режим, а я, как дура, продолжаю пялиться на фамилию звонящей.

— Можешь ответить, — раздается позади, — она обрадуется, — с усмешкой.

Мурас обходит меня, забирая мой кофе и усаживаясь напротив. Кстати, все так же в одних джинсах.

Кидаю его телефон на стол, словно он отравлен, и отвожу взгляд.

— Не хорошо по карманам шарить. И кофе, кстати, отвратительный, — ставит кружку, отодвигая жалюзи.

— Свари лучше.

Это мой максимум. Даже обидно, но вчера он был куда… приятней.

— Ладно, Лунга, у меня еще дела на сегодня. Если что, звони.

— Обойдусь.

Говорю это скрипя зубами, потому что я так не считаю. Но и поддаться — не в моих правилах.

— С ребенком попрощаться не забудь.

— Без сопливых, — щелкает меня по носу, проходя мимо.

После его ухода я быстрее пули собираю чемодан и звоню Зотовой. Не могу находиться в этой квартире.

— Дарь, можно у тебя пару дней пожить?

— Хо-ро-шо… что-то случилось?

— При встрече расскажу.

— Ладно. Жду вас.

После обеда мы с Полькой паркуемся у Зотовского дома. Дарина обнимает меня, помогая затащить чемодан.

Пока Поля погружена в дневной сон, мы зависаем на утепленном балконе с бутылкой вина.

— Господи…

Зотова явно в шоке. Делает два больших глотка красного полусладкого, качая головой.

— Как ты вообще еще разговариваешь, я бы с ума сошла прям там. Женька… мне так жаль. Боже, это же кошмар настоящий.

— Кошмар. Не могу в квартире находиться. Пока Игорь был, еще как-то терпимо, а вдвоем с Поли…

— Так он у тебя ночевал?

— Да, но это не то, о чем ты…

— Ладно. Пусть так. Но ты не думала замириться с ним, что ли?! Нормальный мужик же.

— Ты многого не знаешь.

— А мне и не надо. Ты по нему до сих пор сохнешь. Он, кстати, по твоим рассказам, походу, в таком же положении.

— Не говори ерунды. Он женат.

— И когда это кого останавливало? У тебя от него дочь, например!

— Давай сменим тему.

— Ты, Лунга, сама себе жизнь усложняешь, ей-богу.

— Дарь!

— Ладно-ладно.

— Надо еще как-то родителям о нем рассказать.

— А они не в курсе?

— Пока нет.

— О-о-о. Подруга, весело тебе будет.

— Не то слово.

Утром следующего дня звоню маме и делаю вывод, что лучше бы не звонила. Оказывается, нас пригласили на празднование дня рождения Ленкиной дочери. Симонова родила неделю назад.

Радость, да и только. Мама долго читает мне лекцию, что отказывать неудобно и что нас пригласили всей семьей. Соглашаюсь, чтобы не провоцировать скандал, и кладу трубку, так и не решившись начать разговор об Игоре.

К вечеру я втискиваю свой попец в ярко-красное платье по колено. Оно обтягивает каждый изгиб тела и подчеркивает все его плюсики.

Заезжаю по пути в салон. Где делаю укладку и, сунув в конверт пару красных купюр, приезжаю в ресторан. Полина, конечно же, едет со мной. Ей мы выбираем красивое бледно-голубое платье, а волосики завиваем в лоснящиеся кудри-пружинки. Ребенок счастлив, а вот я застываю как истукан.

На другом конце зала маячит донельзя знакомая фигура. Я не видела этот профиль пять лет, и от этого становится еще более не по себе. Алла улыбается Ленке, а потом невзначай кидает взгляд на меня. На ее лице я вижу собственные эмоции. Сюрприз, Лунгу. Сюрприз.

Сжимаю руку Полины и иду к родителям. Они как раз ведут светские беседы с Ленкиными.

— Добрый вечер, поздравляю с рождением внучки.

— Женечка. Ох, Полина, какая взрослая стала, — умиляется Кошелева.

— Да, она у нас красавица, — вмешивается моя мама. — Жень? Все хорошо? — касается моей спины.

— Да, — киваю, — все отлично, — улыбаюсь во все тридцать два зуба, а после глохну.

Сзади раздается едкий визг. Ленка.

— Женечка, я так рада, так рада, что ты пришла. Полиночка, красотка!

— Спасибо, — протягиваю конверт, — поздравляю.

— Ох, не стоило, — мгновенно засовывает туда нос, — спасибо, моя дорогая. Ах да, я хочу тебя кое с кем познакомить.

Этот момент меня настораживает.

— Жень, знакомься, это Алла, моя подруга.

— Очень приятно, — Алка протягивает мне ладонь, стервозно улыбаясь.

Киваю и, проигнорировав ее жест, наклоняюсь к Полине.

— Родная, поиграй с детишками.

Поли кивает и бегом уносится в сухой бассейн.

Алка гневно отдергивает руку, просто прожигая меня ненавистным взглядом. Я лишь снисходительно улыбаюсь. Повисает тишина, которую благополучно развеивает моя мама.

— Ох, Леночка, мы так за вас рады. Счастья вам, здоровья малышке.

Ленка принимает поздравления, а вот ее подружка не спускает с меня глаз. Но весь кошмар и цирк еще впереди. Я стою в кругу этого ада, а моя дочь, как сумасшедшая, начинает орать:

— Папа!