Читаем Нашествие Батыя на Русь. Русский Апокалипсис полностью

Погибли рязанские земли, а его ратники лежат под Коломной. Собрались татары у границы владимирской, а встречать нечем

Все что удалось собрать быстро, Юрий отправил к Коломне. Оттуда вернулось 3000 — израненных и замерзших. Осталась еще половина суздальской и владимирской конницы. Мало! Надеялся князь собрать всех вассальных князей, но не вышло. Вспомнили старые обиды братья, дети брата Константина.

В 1217 году закончилась гражданская война за владимирский трон между детьми Всеволода Большое Гнездо. Константин и Юрий заключили мир. Константин стал великим владимирским князем, Юрию отдали Суздаль.

Дети Константина получили в вечный вассальный удел весь север великого княжества, обязались поставлять войска и отказались от претензий на великий трон. После смерти Константина в 1218 г. великим князем стал Юрий.

Владимиро-Суздальское княжество, XIII век.


Каждый за себя

Брат Ярослав в Новгороде имеет самую сильную армию — 20 000 латников, закаленных в балтийской войне. Сидит на троне, губы дует. Племянники его. Всеволод, князь Ярославского княжества собрал 10 000 рати, идти к нему не торопится. Иван, князь Стародубского княжества, прислал 2 000 ополченцев, а всю дружину оставил. Владимир, князь Углича медлит. Только Василько, князь Ростовского княжества пришел со всей ратью по первому зову.

Одно слово — великое княжество княжеств, а как дело — ссоры да обиды. Не ведают, что творят. Щепят одно полено на лучины, большое на малое. Нужно войско, ох как нужно!


Сберечь армию

Воевода Петр говорит, что летом наберется 38 000 суздальцев. Сбираются и сейчас, но зима — медленно. Пришли только 2000 ополченцев. Брат Святослав, князь Переяславщины. Мало дал — 1500 ратников, еще обещает. Беженцы булгары с Волги пришли — 700 воинов. Еще есть младший сын — Владимир Московский. Но нельзя москвичей забирать до поры, крепостица дозор держит.

Неслись за помощью владимирские гонцы во все княжества русские.

Отправил князь гонцов и в другие княжества. К Ростиславу Смоленскому, Даниилу Волынскому и Михаилу Киевскому. Но пока дойдут, репу почешут и двинутся — недели пройдут.

Быстро прет Батый, не давая Руси объединиться…

Чем больше сидел князь с воеводой, тем чаще возвращались они к мысли, что нужно время. Племянники одумаются. А там и суздальцы подойдут, может и Южная Русь успеет. Объединится Золотая Русь, как во времена Мономаха. Соберет 80 000 воев в один кулак и вдарит по татарам крепко! Но до того сберечь надо владимирскую рать. И уговорить племянников отдать войска.

А значит, путь Юрия Владимирского лежал на север…

В княжеском Детинце счастливая мать-княгиня обняла измученного сына Всеволода. Но по всему Владимиру стоял бабий рев, мало мужиков вернулось из Коломны. Каждому в городе было тревожно. Щемило сердце за будущее.

Ворвался в княжий терем мокрый от снега московский гонец. Жадно сорвал с его рук великий князь послание от сына.

«Татары пришли. Баб и детишек вывести не успел. Посему Москву держать буду. Владимир, сын… Прости за все тятя.»

12 января 1238 года 110 000 азиатов Батыя пересекли границу великого Владимиро-Суздальского княжества.

Глава X.

Яростная Москва

Как афганцы Байдара Москву не взяли. Маленькая Москва достойно встретила монгол Батыя.


15–20 января 1238 года

Гибель чингизида и большие потери заставили Батыя остановиться и дать отдых тьме. Великое княжество Владимирское было намного сильней Рязанского и требовалось собрать силы…


Граница

Дойдя до владимирской границы, Батый потерял 35 000 монголов убитыми и ранеными. На южной рязанской границе в битве с Юрием Рязанским легло 10 000. На штурме рязанских городов ушло в рай еще 5 000 батыров. Коломна унесла сразу 20 000.

Командующий Субэдэй собрал вновь 110 000 сабель, 11 тумэнов. 12 января 1238 года неисчислимая тьма пересекла границу Русского Севера. По приказу ларкашкаши Бату (Батыя), передовой тумэн Байдара двинулся по московскому тракту на Москву — дозорную владимирскую крепостицу.

Сам Бату со всей тьмой и обозом пошел к ней по льду Москва-реки. Недалеко от Москвы было наименьшее расстояние до реки Клязьмы, а по ней тьма пойдет на Владимир. Саму маленькую крепость нельзя было оставлять в монгольском тылу. Бату рассчитывал, что 10 000 нукеров Байдара, захватят ее до его подхода.

Красным — крепость Москва XIII в., черным — путь тумэна Байдара, синим — подход тьмы Батыя по реке.


Москва

Перейти на страницу:

Похожие книги

Военная контрразведка от «Смерша» до контртеррористических операций
Военная контрразведка от «Смерша» до контртеррористических операций

Говорят, что «газета живет один день», и в этих словах есть своя правда. Однако кроме сиюминутных новостей и оперативной информации в периодических печатных изданиях обязательно выходят и такие материалы, которые будут интересны читателям не только сегодня, но и годы, и десятилетия спустя.Корреспонденты "Красной звезды" сумели собрать воистину уникальный объем информации по работе военной контрразведки — от легендарного "Смерша" до сегодняшнего участия военных контрразведчиков в контртеррористической операции на Северном Кавказе. Эти материалы и составили нашу книгу, знакомство с которой позволяет понять, что подавляющее большинство читателей имеет весьма поверхностное понятие о службе и деятельности военных контрразведчиков.

Александр Юльевич Бондаренко , Николай Николаевич Ефимов

Военное дело / Военная история / Прочая документальная литература / Документальное / Cпецслужбы
Семь столпов мудрости
Семь столпов мудрости

Лоуренс Аравийский — легендарная фигура времен Первой мировой войны. Британский разведчик и талантливый ученый-востоковед, он возглавил арабское восстание в походе против турок, что привело к образованию независимых арабских государств.Книга Лоуренса столь же противоречива и поразительна, как и личность автора, культовой для Европы 20–30-х — его военная карьера привнесла в историю механизированной войны полузабытые нотки романтики и авантюры. Написанная ярким афористичным языком, автобиография в новом обаятельном переводе FleetinG читается как приключенческий роман. Этнографические зарисовки феодальной Аравии лихо переплетены с описаниями диверсий, а рассуждения в ницшеанском духе о жертвенном сверхчеловеке пронизаны беспощадной, но лиричной самокритикой:«...Годами мы жили друг с другом как придется, в голой пустыне, под равнодушными небесами. Днем горячее солнце опьяняло нас, и голову нам кружили порывы ветра. Ночью мы промокали от росы и были ввергнуты в позор ничтожества безмолвиями неисчислимых звезд...»

Лоуренс Аравийский , Томас эдвард Лоуренс , Томас Эдвард Лоуренс , Томас Эдвард Лоуренс Аравийский

Биографии и Мемуары / Военная история / Документальное