Нашествие теней (Светоносец - 1)

Аланда, думая, видимо, о том же, сказала:

- Нам нельзя возвращаться тем же путем, которым, мы пришли: надо поискать другой выход из пирамиды.

- По-твоему, он есть?

- Тут есть множество подземных коридоров: если мы спустимся пониже, то найдем какой-нибудь, выводящий наружу.

Уртред подумал о посохе, подаренном ему Ловцом Пиявок, и достал его из-за спины, где нес его все это время. Крохотный зеленый побег и единственный листочек, проросшие на посохе у алтаря Светоносца, никуда не исчезли.

- Нам с Серешем дал это один из обитателей Большой Дыры. Я помог им, а их глава сказал, чтобы я позвал их на подмогу, если будет нужда.

- Что это? - спросила Аланда, разглядывая посох

- Он сказал, что это ветвь старого дерева, но я знаю, как Ловцы Пиявок найдут нас.

- Эти существа способны на многое: быть может им уже известно, что мы в беде.

- Будем надеяться, - согласился Уртред. - Живые мертвецы, поди, уже так и кишат вокруг гробницы

Таласса смотрела в ту сторону, куда ушел Джайал, безразличная к Маллиане, маячившей рядом, как злобная тень.

- Надо идти: я понесу Фуртала, - сказал Уртред.

- А он? - Аланда кивнула вслед ушедшему Джайалу.

- Ты же слышала, что он сказал, - он принял решение.

- Позвольте мне поговорить с ним, - сказала вдруг Таласса, удивив всех.

- Ты считаешь, что это хорошая мысль? - ответила Аланда.

- Он знает, не так ли? - спросила Таласса. Аланда молча кивнула.

- Лучше нам поговорить сейчас: быть может, другого случая не представится. - И Таласса направилась следом за Джайалом.

- Поторопись! - сказал ей Уртред. - Голон скоро вернется. - Но он не был уверен, слышала ли его Таласса, уже отошедшая на несколько футов.

Джайал подобрал с пола чей-то меч и, попробовав, хорошо ли он уравновешен, встал у входа в туннель. Отсюда ему хорошо был виден край лабиринта. Он сжимал и разжимал пальцы на рукояти нового меча. Не Зуб Дракона, конечно, но сойдет. Двойник может теперь появиться в любой миг - и удар вот этого меча оборвет обе их жизни. Тогда все кончится - пусть бесславно, но кончится. Джайал был так занят своими мыслями, что не услышал приближающихся сзади шагов. Когда шаги стали совсем громкими, он резко обернулся - и тут же отвернулся опять, увидев, что это Таласса.

- Что тебе надо? - спросил он, стиснув зубы.

- Остальные хотят уйти, поискать другой выход из гробницы.

- Прекрасно - мы так и договорились.

- А ты не хочешь уйти с нами?

- Я уже говорил: я жду моего двойника.

- Фаран со своим чародеем могут появиться раньше, чем он.

- Придется рискнуть.

Таласса колебалась: ей хотелось сказать далеко не только это, но Джайал не смотрел на нее. Как много лет прошло! Будто бы то лето, когда они бегали, смеясь, в садах Иллгилла, осталось где-то в прошлой жизни. А как она страдала, думая, что он убит...

Что ж, он и верно умер тогда, семь лет назад. Он прав: прошлое уже ничего не значит ни для него, ни для нее.

- До свидания, - только и сказала она.

- Не забывай о мече, - сказал он, но не получил ответа - она уже шла к другим.

Таласса вышла из мрака, и ее отсутствующий взгляд сказал все без слов.

- Так он не пойдет с нами? - спросила Аланда. Таласса покачала головой. - Судьба еще сведет нас вместе. Его не было семь лет, а нынче ночью он вернулся. Верьте мне - мы не в последний раз видели Джайала Иллгилла.

- Ну, если ты так говоришь... - скептически сказал Уртред. Однако Аланда уже много раз оказывалась права - быть может, она и теперь говорит правду.

Аланда без лишних слов подняла фонарь и направилась во тьму подземелья.

ГЛАВА 40

НЕКРОН

Пыль - пыль древних коридоров, тысячелетняя пыль гробницы, не потревоженная за века ничем, кроме сквозняков, оставивших на ней узоры. Таково было первое ощущение Фарана: пыль, забившая глаза и рот. Потом стал зудеть обрубок левой руки - руку оторвало, но когда? При взрыве или во время падения? Какая страшная потеря! Рваную культю обвевало холодом - и обнаженные нервы все еще отзывались болью на это холодное дуновение, хотя давно почернели и омертвели. Из обрубка медленно сочилась кровь.

Фаран чувствовал, что медленно уходит в смерть. Он уже испытал это однажды, полтораста лет назад, когда с ним расправились наемные убийцы. В ту ночь сверкали под луной серебристые клинки, и его кровь казалась черной на стенах, на белых простынях и на женщине, с которой он спал. Тогда было не так больно - жизнь просто вытекала из него, точно где-то прорвалась подпирающая ее плотина. Убийцы постарались на совесть, но все же недостаточно: потребовалась одна или две минуты, чтобы темная пелена покрыла мозг. Тогда он впервые вкусил смерть.

Братья-вампиры спасли его: доставили в Тире Ганд и поднесли к его губам Чашу. Он очнулся в склепе, думая что настал судный день, но тут же узнал раздирающую его жажду и заметил, что сердце едва бьется. Тогда он понял, кем стал.

А теперь он умрет снова, медленно, без капли крови, которая оросила бы его иссохшие вены. Всего через день-другой он превратится в сухую шелуху, в мумию, которую ничто уже не оживит.