Нашествие Тьмы

– Мой мальчик… позаботься о моем мальчике.

Сын Рескирда только начинал карьеру в Гильдии.

– Обязательно, Рескирд. – Браги взял друга за руку. – Кто это тебя? Что случилось?

Серебряный кинжал не задел сердца Драконобоя, но прошел рядом, перерезав аорту. Рескирд пробулькал что-то неразборчивое, вздрогнул и обмяк на руках Браги.

Рагнарсон заплакал, но в конце концов поднялся, чтобы принять на себя командование на поле боя, которое теперь принадлежало ему. Позже Вартлоккур намекнул, что Магден Норат, исчезнувший неизвестно куда, обязан им жизнью.

– Он был последним, – пробормотал Браги. – Никого не осталось, кроме меня. – Помолчав, он добавил: – Почему я все еще жив?

36 Весна 1013 г. от О. И. И Дома

Фэн не ушел мирно и спокойно, поджав хвост. Он ушел по-своему, в свое время, подчеркивая, что уходит по собственному выбору, а не по принуждению. На него никто не мог надавить. В Алтее, когда итаскийцы повели себя чересчур активно, он задал лорду Харртеобену такую трепку, что едва не поверг в панику войско Запада. В Кавелине, в окрестностях Воргреберга, он развернулся и вступил в бой со слишком рьяными преследователями, что привело к ненужным жертвам в десять тысяч человек.

На этот раз Рагнарсон понял намек, хотя до его капитанов доходило с трудом. Фэн возвращался домой, но в любую минуту мог передумать.

Ущелье открылось. Браги держал своих командиров на коротком поводке. Фэн – не Бадаламен, но он – тервола, ожесточенный, непредсказуемый и гордый. Он все еще мог призвать на помощь огромную армию в Гог-Алане. У Запада не было новых войск. Фэну следовало дать уйти, не унижая достоинства.

– Ничего не изменилось, – вздохнул Пратаксис в их первую ночь по возвращении в столицу Кавелина. – Собственно, они только выиграли. Теперь им принадлежит все к востоку от гор.

– Угу, – буркнул Рагнарсон. У него хватало других проблем – к примеру, выяснить, живы ли его дети.

Воргреберг опустел. Но по мере того как Фэн отступал к восточной границе, в город возвращались люди. Мрачные, истощенные и осунувшиеся, они смотрели на собственные дома – словно гости в чужом городе. Никто не слышал радостных возгласов в честь освободителей – все понимали, что на этот раз им повезло, но в следующий раз судьба может оказаться к ним не столь благосклонна. Люди лишились надежды.

Предстояли и другие сложности – нужно было поднять моральный дух народа и прогнать Фэна за ущелье Савернейк. С первой проблемой столкнулось каждое государство к югу от Серебряной Ленты. Вторую Рагнарсон предоставил решать лорду Харртеобену, надеясь также, что Дерель сумеет совершить экономическое чудо… И это действительно могло быть только чудо – Шинсан перекрыл торговый путь, традиционно являвшийся главным ресурсом Кавелина. Браги чувствовал, что сыт всем этим по горло.

– Пойду пройдусь, Дерель.

– Ладно, тогда потом, – понимающе кивнул Пратаксис.

Браги никогда прежде не видел Воргреберг столь пустынным и тихим. Город превратился в призрак. Вернувшиеся жители проходили мимо, подобно привидениям. Сколько их еще вернется? Сколько осталось в живых?

Война была ужасна. Дерель предполагал, что погибло пять миллионов человек, но Вартлоккур считал его отъявленным оптимистом. По крайней мере столько было убито наемниками Бадаламена. Малые поселения – основа сельского хозяйства на западе – были стерты с лица земли. Весной почти ничего не посеяли, и вряд ли будущая зима станет радостнее прошлой.

– Кто-то же должен был выжить, – пробормотал Браги, поддев ногой клочок бумаги, который ветер унес дальше по улице.

Поднявшись на городскую стену, он посмотрел на восток. Вдали в ночном небе все еще вспыхивало пламя драконов.

Он выжил. Что ему делать со своей жизнью? Оставалась еще Ингер, если их госпитальный роман не умер естественной смертью. Но что еще?

Кавелин. Всегда и навеки.

Пройдя через вымерший город до дворца, он оседлал лошадь. Когда он подъехал к воротам кладбища, в небе взошел лунный серп.

Сперва он посетил мавзолей. Ничего не изменилось – тервола не позволили своим союзникам ограбить мертвецов. Он нашел старый факел, и после нескольких попыток тот несмело вспыхнул.

Фиана выглядела как и прежде – искусство Вартлоккура идеально сохранило ее тело. Казалось, она спит, готовая пробудиться, стоит лишь Браги произнести нужные слова. Он долго стоял возле нее на коленях, шепча бессмысленные слова, а потом поднялся, уверенный, что его служба Кавелину вовсе не закончилась.

Он должен продолжить начатое – даже если это будет стоить ему Ингер.

Рагнарсон едва не прошел мимо могилы Эланы. Боль была сильнее обычного, ибо он позорно не справился с единственной ее просьбой – позаботиться о детях.

Пламя факела с трудом боролось с восточным ветром. Словно сам Запад, подумал Браги. Если ветер усилится…

В слабом свете факела ему не сразу бросились в глаза цветы на могиле. Им было, может, дня четыре – кто-то положил их как раз тогда, когда войско Фэна скрылось за горизонтом.

– Ха! – крикнул он наперекор ветру. – Будь я проклят! Ха-ха!