Наши домашние дела

Позвольте-же однако: можетъ быть, читая эти взгляды иноземцовъ, вы находитесь подъ влiянiемъ невольно мелькающей у васъ въ головѣ мысли о недавнихъ событiяхъ, объ отношенiяхъ Россiи къ Польшѣ, и это производитъ въ васъ нѣкоторое колебанiе? Такъ отрѣшитесь-же пока отъ этой мысли, даже пожалуй постарайтесь вообразить себя хоть на минуту "общечеловѣками", чтобы не заподозрить себя ни въ малѣйшей односторонности; и затѣмъ задайтесь такимъ вопросомъ: къ чему направляются мiровые успѣхи человѣчества, ведомаго основной мыслью христiанства? — Ну, конечно всякой имѣющiй очи и уши отвѣтитъ: къ тому, чтобы наибольшее число людей, "малыхъ сихъ", сдѣлать счастливыми матерiально и нравственно, давая имъ возможность постепенно совершенствовать себя до степени умѣнья достигать этого счастья и обладать имъ. Какъ иначе отвѣтить — мы не знаемъ. А если такъ, то подумайте-же, кто въ этомъ дѣлѣ, о которомъ идетъ у насъ рѣчь, сталъ впереди на пути мiрового успѣха — наша-ли правительственная мѣра, уже влившаяся животворной струей въ миллiонныя массы, или — взгляды просвѣщенныхъ иноземцовъ, ужасающихся за "интересы аристократiи?.." Отвѣтъ несомнѣнно извѣстенъ, такъ что нечего произносить его. Однако вѣдь странно и смѣшно было-бы утверждать, что мы опередили западно-европейскихъ собратiй въ умственномъ и нравственномъ развитiи. Да мы пожалуй и не допустимъ этой гордой мысли; только что-же дѣлать съ явленiемъ? Оно стоитъ передъ нами вживѣ, и надо-же его какъ-нибудь, хоть гадательно, объяснить. Остается одно изъ двухъ: или взгляды органовъ просвѣщонныхъ нацiй неискренни, а умышленно приноровлены къ какой-нибудь политической цѣли, — что они внушены извѣстной политической партiей, которая на этотъ разъ просто купила «независимые» органы; или — эти органы сами впали въ заблужденiе, понявши превратно духъ и смыслъ нашей русско-польской крестьянской реформы. Но въ первомъ случаѣ — они обнаружили въ себѣ страшнѣйшiй нравственный упадокъ, безмѣрную деморализацiю; во второмъ — Русь остается для нихъ сфинксомъ съ вѣчными загадками… Ну, пусть-же укажутъ намъ выходъ изъ этой дилеммы; а пока не указали, — мы, еще уважая на столько человѣчество, чтобы не заподозрить весь западъ въ продажности, остановимся или на послѣднемъ предположенiи, или… на томъ, что нравственное развитiе не всегда зависитъ отъ одного развитiя наукъ и знанiй, а коренится тоже и въ свойствахъ народныхъ.

Да! въ самомъ дѣлѣ: чтò если-бы наше крестьянское дѣло, освѣтившее всю Русь такою ясною зарею, сулящею намъ такую богатую, лучезарную будущность, — чтò если-бы его, это дѣло, примѣрить на нихъ, западныхъ людей, цѣликомъ, какъ оно есть, — чтò-бы изъ этого вышло? Вышло-бы дѣйствительно можетъ быть что-нибудь отчасти разрушительное. Оттого оно у нихъ и не переваривается, оттого оно тамъ даже и безнравственно. А за тамошними, разумѣется, отыщутся и у насъ люди, которые повторятъ тоже самое. Мы увѣрены, что найдутся и такiе у насъ либералы. Пусть какой-нибудь итальянскiй теноръ пойметъ, какъ прiятно и здорово выбѣжавшему изъ бани человѣку освѣжить себя ведромъ холодной воды на двадцати-градусномъ морозѣ. Отчего-же человѣку западнаго строя легче понять шестидесяти-миллiонное царство, почти сплошь населенное земельными собственниками?