Наши границы

Я любил тебя с самого первого дня, как увидел тебя. И люблю до сих пор. В моём сердце всегда была лишь одна любовь – любовь к тебе. Быть твоим лучшим другом было для меня пыткой, но я знал, что не могу иначе, ведь, выразив тебе свои чувства, потеряю тебя. А без тебя я – не я. Когда ты ушла из моей жизни, то стало все ещё хуже. Я – эгоист, который надеялся на то, что ты будешь только со мной. Но ты полюбила другого. И я рад за тебя, пускай это и сломало меня окончательно. Никогда не перечитывай это снова: это бред слабого человека. Я настоящий трус и слабак. Единственное, что мучает меня, это то, что вы все врали мне. Но уже сейчас я понимаю, что сам вынудил вас врать мне. Это последние строчки моего прощания.

Обещай мне, что никогда не позволишь родителям влиять на тебя. Обещай мне, что впустишь в свою жизнь бабушку и дедушку. Они заслужили счастье. Обещай мне, что не отпустишь свою любовь. Обещай мне, что будешь помнить меня, как самого лучшего друга. Я люблю тебя. И всегда буду любить.

Не думай о встрече со мной на том свете, в другой жизни. Я тот самый ублюдок, который попадёт в ад. А твоё место в раю, Грейс».

Если бы я не подняла голову, то лист с письмом скорей мог разложиться в моих руках из-за слёз или его можно было выжимать, как полотенце после стирки. Солнце лупило даже в закрытые глаза с такой силой, что я не могла не поморщиться, но в какой-то момент я словно почувствовала присутствие Алана рядом, будто он и есть моё солнце, которое теперь может согревать меня в такие морозные дни. Как же хочется оказаться не на лавочке среди могил, а на лекции, где он сторонится профессора, посягающего на его задницу, или обнимает меня, чтобы этот же профессор отстал от него, приняв нас за пару влюблённых. Собрав остатки последних сил, которые, как, оказалось, ещё остались в моих раздробленных костях, я опустила голову, втянула морозный воздух и открыла глаза. Я ошибалась, когда думала, что этот день худший. Вовсе нет. Оказывается, бывает ещё хуже, потому что три пары глаз в виде отца, матери и Арчера смотрели на меня через несколько могил.

Глава 34

Эта свора всего отвратительно, омерзительного, адского – тащится за мной, пока я еле волочу себя к выходу с кладбища. Под ногами хрустит снег, и его я слышу, но не пламенные речи моего папаши Сатаны, который вторит так, словно это его дебют на сцене. Кому нужны его гнилые словечки? Не мне. Конечно, с моей стороны приплетать к ним Арчера не лучшая идея, но, судя по тому, что он находится в компании моих родителей – даёт полное право.

Хрум. Хрум. Хрум.

Я должна держаться хотя бы до выхода, кладбище не самое лучшее место посылать отца к чёрту, хотя, надежда на то, что его тут же засосёт в землю по моей просьбе – греет душу. Плюсом ко всему я благодарю небесам за то, что Диего оставил меня одну по моей же просьбе, и сейчас его не видят родители. Конечно, Арчер мог трепануть, но в таком случае я протяну его язык и отрежу ширинкой джинс. Когда в сознание начинают проникать слова отца о том, что Алан – сосунок, мои ноги застывают на месте, а глаза закрываются на секунду, и распахиваются уже с огненной ненавистью, желающей развеять прах отца прямо над могилами.

– Ты, – шиплю я, резко развернувшись и ткнув в его грудь пальцем с такой силой, что чуть ли не ломаю в нём грудные кости, – знал его с детства, но не мог приехать попрощаться, ты будешь гореть за это в аду.

– Твой дружок откинулся не совсем вовремя, у меня были дела поважнее, – насмехается отец.

– Надеюсь, загробный мир существует, и тебя слышат, – цежу я, – твоим мучителем будет лично Аластар, заживо сдирающий с тебя дешёвую шкуру.

– Убери свои пальчики, Грейси, – нарочито устало, цокает он, – я бы не был на твоём месте так уверен, козыри у меня.

– Дешёвый фарс, – выплевываю я и, развернувшись, продолжаю движение, но не долго.