Наши космические пути

Французы охотно воспринимают самые серьезные вещи с наиболее легкой стороны, но это не мешает им глубоко понимать величие подлинных свершений. Несколько лет тому назад в нашей стране придумали забавную игру: одновременно зажигают две папиросные бумажки различного качества. Первая бумажка легко взлетает до самого потолка, и тогда люди говорят: «Это — советский спутник». Другая бумажка мгновенно истлевает, и пепел осыпается на стол. Играющие смеются: «А это американский спутник».

Каламбур и игра, о которой я рассказал, разумеется, не претендуют на то, чтобы полностью отразить чувства, всколыхнувшие французский народ, когда он узнал о запуске второй советской космической ракеты. Глубокое волнение охватило французов. Люди не отходили от радиоприемников. Миллионы людей со страстным нетерпением (на Западе это состояние принято обозначать модным словечком: «саспенс») ждали дальнейших вестей.

В воскресенье, в 22 часа 02 минуты по парижскому времени в большинство домов были раскрыты окна. На улицах собирались и взволнованно беседовали прохожие. Глаза гуляющих были устремлены к Луне. Кстати, в этот вечер Луна, освещавшая небо Франции, была необычайно прекрасна. Казалось, и для нее тоже наступил праздник! Люди отлично понимали, что они вряд ли что-нибудь увидят, и все же никто не уходил. В то же время, боясь пропустить какие-либо новые сообщения о полете ракеты, мои соотечественники включили свои радиоприемники на полную мощность и с улицы прислушивались к голосу диктора. Время от времени ктонибудь торопливо забегал в комнату, чтобы бросить взгляд на телевизионный экран, — было известно, что специальная аппаратура установлена на открытой террасе телевизионной студии.

Так провели французы этот вечер — между Луной, радиоприемником и телевизором. Они беспокойно бродили по улицам, взволнованно мерили шагами пол в собственной квартире, боясь пропустить секунду, ту неповторимую секунду, в которую будет передано сообщение о чуде. Даже люди, неодобрительно относящиеся к Советскому Союзу, в эту ночь прониклись восхищением и уважением к великой стране.

Эти настроения нашли отражение даже в буржуазной печати. Субботние и воскресные газеты уже не решались отрицать значения происходящего события. Они не отважились пойти против мощной волны восторга, захлестнувшей французскую общественность. Престиж советской науки и исследовательской мысли, и без того высокой в глазах французов, снова бесконечно возрос. Реакционная газета «Парипресс — Энтрансижан» писала: «Американцы обещали Хрущеву поразить его. В данный момент, кажется, дело обстоит наоборот...»

Мощность ракеты, ее технические возможности, управление полетом на расстоянии и т. д. — все это произвело огромное впечатление на французов. Особенно поразила всех точность работы советских ученых. Газета «Франс-суар» была вынуждена признать, что по своей мощности советская ракета значительно превосходит все ракеты, которые до сих пор были сконструированы в Соединенных Штатах. Советские ученые сумели показать недосягаемые образцы технического мастерства и ориентации в новом, неизвестном до сих пор мире — космическом пространстве. Более того, советский «Лунник» как бы «перевыполнил» свой план, достигнув поверхности Луны на две минуты раньше предполагаемого срока.

В этих условиях любые попытки буржуазной печати приуменьшить успех советской науки казались обреченными на провал. Тем не менее эти попытки были предприняты. Как только стало известно о запуске новой ракеты, некоторые буржуазные комментаторы провозгласили, что успехом можно будет считать только «приземление» ракеты на Луне. Точно так же в январе этого года пытались приуменьшить успех первой советской ракеты. Между тем очевидно, что даже в том случае, если бы новой ракете не удалось «прилуниться», было бы по меньшей мере недобросовестно говорить о каком-то «провале». Ведь даже и в этом случае были бы выполнены важные научные задачи. Однако теперь тот факт, что советская космическая ракета достигла Луны, разбил последние жалкие и недостойные надежды недругов Советского Союза.

Другие буржуазные комментаторы пошли по иному пути. «Это пропаганда, — заявили они, — связанная с предстоящим визитом Хрущева».

Я прошу советских читателей заметить, что на этот раз уже никто не решается сказать: «Это всего лишь пропаганда». Ведь не секрет, что с помощью заявлений о «пропаганде» систематически зачеркиваются миролюбивые предложения Советского Союза и его величественные планы экономического развития. Неужто наши журналисты не понимают, что их недобросовестная манера подачи международных событий теперь оборачивается против них?