Наши космические пути

«Многоуважаемый профессор! — писала Винницкая Циолковскому. — Я прочла в журнале «Огонек», что немецкий летчик Макс Валье собирается лететь на Луну. Моей давнишней мечтой было полететь на Луну, и потому я увлекалась Жюлем Верном. Теперь, прочтя некоторые Ваши книжки, я решила, что в полете на Луну нет ничего невозможного. И вот я рискую попросить Вас — может быть, Вы можете попросить Макса Валье, чтобы он взял меня с собой?.. Или мне подождать, пока полетят русские, со своими как-то лучше...»

Добрую улыбку вызвало это письмо у старого ученого. Его радовал энтузиазм юности, пылкая вера в грядущее. И Константин Эдуардович отвечал девушке:

«Газеты, журналы и изобретатели много фантазируют. Вы напрасно увлекаетесь. Хорошо, если мы с Вами дождемся хоть полетов за атмосферу...»

Переписка Константина Эдуардовича с Ольгой Винницкой не единственная ниточка связей патриарха космонавтики с новым поколением, поколением молодых советских людей, стремившихся взнуздать будущее. В тиши архива мною обнаружено немало писем тех, кто сегодня потрясает мир своими удивительными достижениями. И хотя еще не пришло время назвать имена этих людей, ничто не мешает нам рассказать об их взаимоотношениях с Циолковским.

«Мы уверены, — писали в 1934 году молодые инженеры Циолковскому, — в блестящих перспективах развития реактивного летания в нашей стране. Наши советские ракеты должны летать выше и далрлне, чем ракеты какой-либо другой страны в мире... При помощи реактивных моторов будут успешно решаться многие задачи, связанные с созданием советских стратонавтов, что подготовит почву для осуществления самой смелой идеи, над которой Вы много лет успешно работаете, — идеи межпланетных сообщений».

Письмо, наполненное такой безудержной верой в завтрашний день, прислали Циолковскому делегаты Всесоюзной конференции по изучению стратосферы. Молодое поколение будущих покорителей космоса удостоило своего духовного наставника и высокой чести быть делегатом конференции, вручив ему пригласительный билет № 1.

К сожалению, Циолковский не смог воспользоваться этим приглашением и присутствовать на конференции — болезнь помешала ему отправиться в дальнюю дорогу из Калуги в Москву. Но ученый был очень горд оказанным ему вниманием. Бережно хранил Константин Эдуардович этот пригласительный билет. Он лежит сейчас в архиве, и невольно испытываешь чувство волнения, взяв его в руки. Ведь среди имен тех, кто выступал на конференции с докладами, на нем обозначено сообщение главного конструктора корабля «Восток»!

До самой смерти Циолковский был главным советчиком и доверенным лицом инженеров, стремившихся воплотить в материал его замечательные идеи. Сохранились письма одного из видных советских ракетостройтелей, полученные Циолковским незадолго до смерти летом 1935 года. Их автор спешит поделиться с Константином Эдуардовичем радостной вестью: наконец-то его ракетные двигатели перестали сгорать и держат проектную тягу в течение расчетного времени. «Я часто думаю, как было бы хорошо, если бы Вы жили в Москве», — читаем мы в этом письме. Да, Циолковский был очень нужен плеяде молодых, ищущих путей в космос инженеров! Работая над первыми ракетными двигателями, они преодолевали неслыханные трудности.

«Тяжело работать, Константин Эдуардович, — говорится в другом письме того же автора, присланном месяц спустя, — иногда прямо руки опускаются, но вспомнишь Вас, Вашу жизнь — и с утроенной энергией начинаешь грызть работу...»

Циолковский очень любил этих людей. Он видел, с какой страстью они стремились воплотить в жизнь его замыслы, и поэтому проявлял большой интерес к работе каждого из них. В начале тридцатых годов Осоавиахим организовал так называемые ГИРДы (группы изучения реактивного движения), сыгравшие немалую роль в развитии реактивной техники. Константин Эд\ардович получал письма от руководителей групп. Вот письмо одного из руководителей московского ГИРДа: «У нас работает много квалифицированных инженеров, но лучшим из лучших является...» Далее шла фамилия главного конструктора космического корабля «Восток».

Интересно отметить, что Циолковский вполне разделял это мнение. Мы знаем это из письма ученого одному из московских писателей. Будущий главный конструктор прислал в Калугу книгу, но не указал обратного адреса. «Не знаю, как поблагодарить его за любезность, — писал Циолковский, — если возможно, передайте ему мою благодарность или сообщите его адрес. Книжка разумная, содержательная и полезная».

Преодолевая трудности, инженеры упорно продвигались вперед, сообщая Циолковскому о победах и поражениях... Одно неизбежно сопутствовало другому. В таком грандиозном деле, как завоевание космоса, иначе и быть не могло. Но, борясь с трудностями, ученые знали о той огромной поддержке и внимании, которые оказывали им партия и Советское правительство. За две недели до смерти Циолковскому, прикованному к постели тяжелой болезнью, передали привет от руководителя московских большевиков Н. С. Хрущева. Несмотря на слабость, Константин Эдуардович оживился и сказал: