Наши космические пути

Занявшись историей отечественного самолетостроения, Шавров скрупулезно собирает в архивах сотни документов и фотографий, составляя обстоятельное «личное дело» на каждую машину, построенную в нашей стране, выстраивает в систему разрозненные факты, анализирует самые разнообразные сведения.

В такого рода работе любой историк вынужден идти непроторенными дорогами , Десятки учреждений и лиц попадают в орбиту его интересов. Поиски развертываются подчас в неожиданных направлениях, а потому невозможно предвидеть, где ждет тебя новое открытие.

История находки, о которой пойдет речь, начиналась с письма, полученного из Ленинграда. Один из ветеранов нашей авиации В. Л. Корвин, сообщил Шаврову, что в Ленинградском отделении архива Октябрьской революции и социалистического строительства хранится много нерасшифрованных фотографий. Работники Ленинградского архива приветливо встретили москвича. Расшифровка старых фотографий — дело чрезвычайно сложное. Как же не обрадоваться возможности получить квалифицированную помощь.

Фотографий действительно оказалось очень много: воздушные шары, дирижабли, неуклюжие «этажерки» — первые аэропланы. И, разумеется, люди, снимавшиеся у этих машин, на аэродромах, в воздухоплавательных парках... Все фотографии (а их было несколько тысяч), уложенные в увесистые пухлые папки, составляли то, что числилось в архиве как «фонд К. К. Булла и другие снимки». Подавляющее большинство снимков было сделано на огромных, теперь почти не употребляемых пластинках размером 24x30. Глядя на них, легко представить себе фотографа, орудовавшего под черным покрывалом, подле громоздкого деревянного фотоаппарата с гармошкой. Такие огромные снимки обходились очень дорого, но зато качество их было безупречным. А именно качество было самым главным для К. К. Буллы, придворного фотографа самодержца всея Руси.

Внешне снимок, с которого началась история интересного открытия, ничем не примечателен: большая группа людей, около ста человек. Однако надпись на обороте подсказывала: эти люди имеют прямое отношение к авиации. Иероглифы рукописного готического шрифта (К. К. Булла был немцем) сообщали, что он снял, при посещении офицерской воздухоплавательной школы, участников воздухоплавательной конференции, которую почтил своим присутствием великий князь Петр Николаевич. Больше Булла ничего не написал. Для него снимок имел историческую ценность лишь по одной причине — на нем была изображена высочайшая особа, принадлежавшая к царской фамилии.

Рассматривать на фотографии группу чуть ли не в сто человек — дело нелегкое. В ход пошла лупа. В кружке увеличительного стекла промелькнуло несколько знакомых лиц — известный военный инженер и воздухоплаватель В. Ф. Найденов, один из руководителей русского военного воздухоплавания А. М. Кованько,конструктор воздушных змеев С. А. Ульянин, военный воздухоплаватель Н. И. Утешев. И вдруг (легко понять радость исследователя) в поле зрения вошла могучая фигура Николая Егоровича Жуковского. Еще чуть подвинув увеличительное стекло, Шавров увидел бородатого человека, в шляпе, надвинутой на глаза. Сомнений не было — плечом к плечу с Жуковским сидел Константин Эдуардович Циолковский!

О взаимоотношениях Жуковского с Циолковским мы знали и раньше. Вместе с А. Г. Столетовым Николай Егорович приветливо встретил Циолковского, когда в 1887 году он докладывал московским ученым о своем цельнометаллическом аэростате. Жуковский помог калужскому исследователю опубликовать две работы в трудах Общества любителей естествознания. Николаю Егоровичу послал Циолковский результат своих аэродинамических экспериментов. Благодаря авторитету Жуковского общество имени Леденцова оказало Константину Эдуардовичу материальную поддержку для постройки новых моделей дирижабля. Все это, повторящ, было известным. Но фотография Жуковского и Циолковского вместе... О ее существоании никто даже не подозревал.

Счастливый исследователь увозил в Москву фотокопию редкого снимка. Теперь предстоял следующий шаг — надо было установить, когда и где был он сделан. Шавров обратился за помощью в научно-мемориальный музей Н. Е. Жуковского.

Внимательно вчитывались исследователи в дневники авиационных съездов. Эти дневники позволили установить, что ни на первом, ни на втором съезде Циолковского не было. Ну а третий съезд в Петербурге, где Николай Егорович был председателем? Не могли ли там в 1914 году сфотографироваться вместе Жуковский и Циолковский?

О такой возможности свидетельствовало многое: среди участников третьего съезда были и все те лица, которых Шаврову удалось опознать на снимке — Найденов, Утешев, Ульянин. Участники съезда посещали офицерскую воздухоплавательную школу, где была сделана фотография, великий князь Петр Николаевич «почтил» съезд своим присутствием.