Наши марковские процессы

И в этот момент перед его взглядом очутился некролог.

Он был наклеен на стеклянную дверь Управления: «Тридцатого числа прошлого месяца, в понедельник, внезапно скончался член-корреспондент профессор Герасим Иванов, директор ИБД… Поклонимся его светлой памяти.» Фома ощутил, как по спине у него поползли мурашки.

3. СРЕДА

Назойливый телефонный звонок безжалостно врезался в остатки сна Фомы. Сначала он никак не реагировал, только перевернулся под одеялом на другой бок, ожидая, что телефон вот-вот смолкнет, но после десятого или пятнадцатого звонка он вытащил голову из-под подушки, огляделся, куда поставил с вечера аппарат - тот оказался под столом, с обмотанным вокруг одной ножки шнуром, - дополз до него и поднял трубку.

- Фома, жми сейчас же сюда! - Это был голос Ивайло, возбужденный и ликующий. - В пол-одиннадцатого придет Трутень - если прозеваешь, век себе потом не простишь…

- Идиот, - спросонья пробормотал Фома, - нашел время звонить, не видишь, что ли, что я сплю еще?

- Это ты идиот! Я ж говорю: спонсор придет! Сам Трутень - Геннадий Симеонов, ятаганский шеф, не соображаешь? Решил собственноручно в нашем отделе премии раздать. Ты же помнишь, что мы и тебя в список включили? А Трутень не любит, когда от встречи с ним бегают… Сейчас без пяти десять, если вовремя не придешь, то черт знает, что он подумает.

Тут только Фома окончательно проснулся: иначе и быть не могло - имя страхового босса поднимало и мертвых, хотя, строго говоря, он был вовсе не шефом «Ятагана», как сказал Ивайло, а лишь пятым в иерархии объединения. Фома сейчас же пообещал своему коллеге прийти вовремя, наскоро умылся, влез в джинсы и старую рубашку и бросился к остановке.

Автобус, слава богу, подошел почти сразу, но был набит до отказа, и за пять остановок, которые Фома ехал прижатым где-то у двери, ему показалось, что от толкотни и давки на локтях у него натерлись мозоли. Наконец толпа выплюнула его, помятого и измусоленного, на остановку у института, где его тут же встретил Ивайло, подстерегавший под козырьком ближайшего ресторана.

- Ты что, поприличней одеться не мог? - первым делом спросил Ивайло, и Фома только тут заметил, что коллега его одет в безупречный черный костюм, до блеска отполированные туфли из красной кожи, снежно-белую рубашку и галстук с носорогами.

- Ой, забыл, - смутился он, - заторопился. Да и нет у меня дома костюма…

На дальнейшие разговоры времени не оставалось, Ивайло бросил взгляд себе на часы, и оба чуть не бегом припустили к институту. У входа Ивайло, запыхавшись, спросил у вахтера: «Пришел?» - и, только узнав, что «не пришел», успокоился.

На этаже, где размещался отдел нечистой математики, царила суматоха. Двое сотрудников, в одном из которых Фома узнал самого' профессора Згурева, растягивали по коридору красную дорожку. Фома по рассеянности чуть было не наступил на нее, но тут же со всех сторон понеслись крики: «Стой, куда прешь!» - и полетела ругань в том смысле, что нашлись тут разные простые смертные своими грязными кедами дорожку осквернять… По стенам коридора уже были развешаны портреты главных акционеров «Ятагана» в каноническом порядке: по краям висели региональные боссы, затем - отраслевые, прямо перед входом в вычислительный центр - верховные вожди во главе с Красимиром Михайловым-Носорогом, а на самом почетном месте, конечно же, висел портрет в два раза больше остальных - Мирослав Мирославов-Груша. В вычислительном центре также царила суета - сотрудники отдела, все необычайно выбритые и нарядные, строились в соответствии со своими титулами и званиями, а у дверей стояли обе секретарши профессора Згурева в национальных костюмах и с караваями хлеба и солонками в руках. Ивайло сунул Фому куда-то в строй сотрудников, кто-то сбоку заорал: «Куда?», - так что Ивайле пришлось разъяснять, кто такой Фома, его отметили в списке и в этот момент раздались крики: «Идут, идут!», - и профессор Згурев с двумя заместителями понеслись вперед встречать высокого гостя. Встреча произошла где-то в коридоре и с того места, где стоял Фома, видна не была, - послышались лишь радостные возгласы и несколько странных пустых ударов - он подумал, что это, наверно, профессор с заместителями бьют о землю челом. Мгновением позже двери вычислительного центра заполнило туловище первого телохранителя. На его огромной лапе под засученным рукавом синей рубашки Фома увидел татуировку многозначного числа - может быть, номер сотового телефона, а может быть, - банковского счета, - и тут же вспомнил вчерашнего «бугая», которого называли Слон и у которого тоже было вытатуировано похожее на вид число. Вслед за первым телохранителем появился второй, третий, четвертый, и лишь потом где-то между их огромными телами вынырнул и Он - Геннадий Симеонов-Трутень - пятый человек в «Ятагане», президент фонда имени Димитра Общего и второй вице-президент Футбольного союза. Лишь после него, боязливо выглядывая из-за спины последнего телохранителя, вошли профессор Згурев с заместителями.