Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

К какому классу, к какому слою общества принадлежало и принадлежит до сих пор огромное большинство наших революционеров? К так называемому мыслящему пролетариату. О политических свойствах этого слоя мы уже подробно говорили в брошюре «Социализм и политическая борьба», и мы очень жалеем, что г. Тихомиров не счел нужным опровергнуть наши соображения. «Наш мыслящий пролетариат, – писали мы, – сделал уже очень много для освобождения своей родины. Он расшатал абсолютизм, пробудил политический интерес в обществе, занес семя социалистической пропаганды в среду нашего рабочего класса. Он составляет переход от высших классов общества к низшим, он обладает образованием первых и демократическими инстинктами последнего. Это положение облегчало ему его разностороннюю работу агитации и пропаганды. Но то же самое положение дает ему очень мало надежды на успех заговора с целью захвата власти. Для такого заговора недостаточно талантов, энергии и образования; нужны связи, богатство и влиятельное положение заговорщиков. Именно этого и недостает нашей революционной интеллигенции. Пополнить этот недостаток она может, лишь вступая в союз с другими недовольными элементами русского общества. Допустим, что ее планы и встретят сочувствие со стороны этих элементов, допустим, что к заговору примкнут богатые землевладельцы, чиновники, штаб- и обер-офицеры. Успех заговора станет тогда вероятнее, хотя вероятность эта будет еще очень невелика: припомним только исход бóльшей части известных в истории заговоров. Но главная опасность будет грозить социалистическому заговору не со стороны существующего правительства, а со стороны его собственных участников. Вошедшие в него влиятельные и высокопоставленные лица могут быть искренними социалистами только в виде «счастливой случайности». Относительно же большей части из них не может быть никаких гарантий в том, что они не пожелают воспользоваться захваченною ими властью для целей, не имеющих ничего общего с интересами рабочего класса… Таким образом, результаты заговора социалистической интеллигенции, с целью захвата власти в ближайшем будущем, станут тем более сомнительными, чем более сочувствия встретит он во влиятельных сферах, т. е. чем вероятнее будет его внешний успех; и наоборот, результаты такого заговора – поскольку речь идет о намерениях его участников – будут тем несомненнее, чем более его сфера ограничится нашею социалистической интеллигенцией, т. е. чем невероятнее будет его счастливый исход». Понятно ли сказанное? Правы ли мы были, говоря, что наш нигилист-отщепенец, очень полезный, как революционный фермент в общественной среде, не захватит власти, потому что этому препятствует его социальное положение? Бонапарт был не нигилист, а и ему, для его государственного переворота, понадобилось сначала стать, ни более ни менее, как во главе исполнительной власти республики. Далее. Вероятно ли, что если нигилист и перетянет на свою сторону до-статочное число лиц, влиятельных и занимающих важные посты, что если за ним и пойдут всякого рода «белые генералы», то не он воспользуется их общественным положением, а они воспользуются его самоотверженностью и обратят весь заговор в орудие для своих личных целей? Нам скажут, быть может, что высокое общественное положение не всегда же бесповоротно развращает человека, что и под генеральским мундиром может биться преданное народу сердце. Мы вполне допускаем это, но не перестаем бояться данайцев. Какие гарантии будут у революционеров относительно преданности и искренности высокопоставленных участников заговора? Личная известность этих господ центральному комитету? А чем уверит нас комитет в безошибочности своего выбора? Можно ли довольствоваться такими гарантиями в столь важном деле, как судьба рабочего класса целой страны? Здесь-то и обнаруживается различие между точками зрения социал-демократов, с одной стороны, и бланкистов – с другой. Первые требуют объективных гарантий успеха своего дела, гарантий, которые заключаются для них в развитии сознания, самодеятельности и организации в среде рабочего класса; вторые довольствуются гарантиями чисто субъективного свойства, отдают дело рабочего класса в руки отдельных лиц и комитетов, приурочивают торжество дорогой им идеи к вере в личные свойства тех или других участников заговора. Будут заговорщики честны, смелы и опытны – восторжествует социализм; недостанет у них решимости или уменья – победа социализма отодвинется на время, быть может, короткое, если явятся новые, более умелые заговорщики; а, быть может, и бесконечно долгое, – если таких заговорщиков не будет. Все подводится здесь к случаю, уму, уменью и воле отдельных единиц[178].